Алая сова Инсолье

Инсолье держал за плечи, пока меня судорожно выворачивало в ближайшие заросли. Потом помог подняться, вытер лицо влажным платком. Где и когда успел намочить? А, тут ручей рядом. Он помог мне туда дойти. Я еще долго умывалась и полоскала рот, чтобы избавиться от кисло-едкого привкуса чужой смерти.

И все время молчал. Почти впервые с того момента, как мы познакомились.

Молча дождался, пока я наумываюсь и напьюсь. Молча посадил под другой куст, подальше. Молча укрыл неизвестно откуда взявшимся плащом. Молча принес какую-то еду, похожую на прессованный шоколад с сушеными фруктами и заставил съесть, даже через силу, несколько кусочков. Потом ушел и что-то делал с телом Виссы. Да, Висса — так звали бывшую цветочную девушку из столицы, которую в ранней юности брат продал в бордель. А когда она попыталась сбежать — ее покалечили. И калечили не один раз, потому что девочка не смирилась…

Однажды ей в руки попал шарф-артефакт с вышитым заклинанием, и она впервые убила. Насильника-садиста. А его жизненную силу направила на то, чтобы вылечить свои увечья.

А потом… потом в другом борделе, куда ее продали, покалечили другую девушку. Висса вышла на охоту и снова убила. Теперь осознанно и намеренно. Это был Азу. Она выманила его из каравана в ночь, потому что побоялась убивать там, где жила, в самом цветочном доме.

Со временем даже артефакт стал не нужен, она научилась превращать в убийственную удавку любую полоску ткани. Долго ли вышить незаметный, но очень особенный узор шелком? И убивать стала не только ради других несчастных девочек. Но и ради того, чтобы продлить собственную молодость, удержаться на плаву, накопить денег, получить свободу, а потом и выкупить один из цветочных домов. Как вампир, выпивала несчастных мальчишек и наливалась их юностью. Взрослых мужчин она все еще опасалась, травма, вынесенная из юности, давала о себе знать. А вот почти детей…

— Вот и зачем ты грех на душу взяла? — через почти целый час молчания я снова услышала ворчанье Инсолье и даже обрадовалась. — Ты ж теперь до конца жизни будешь мне в уши ныть, какая ты плохая и бессердечная. Ну подождала б еще пару минут, я б сам перерезал ей горло. Меня совесть уж точно мучить не будет, я от нее давно избавился. Тем более что эта ведьма меня убить пыталась, ни живые, ни мертвые боги к самозащите не придерутся.

— Не буду. — Я взяла еще одну плошку с водой из его рук. — Спасибо.

— Дура! — Чашка полетела куда-то в траву, а меня стиснули так, что на миг перехватило дыхание. И… и поцеловали. Так поцеловали, что я мгновенно забыла обо всем, кроме того, что надо же дышать… наверное…

— Вот. Теперь будешь думать о другом, — самодовольно хмыкнул мужчина через целую вечность. — А еще раз скорчишь такое печальное лицо — вообще изнасилую.

— Кто еще кого. — Этот поцелуй, он был как отрезвляющая пощечина — резкий, обжигающий, злой и жадный. — Какое хочу, такое и корчу.

И, ориентируясь на звук — потому что мультики от потрясения и траты сил снова засбоили, — поймала его за воротник рубашки. Поймала, притянула к себе и тоже поцеловала. Не менее жадно и зло, так же яростно, так же…

— Мы оба сумасшедшие, если целуемся над трупом. Но мне почему-то все равно.

— Ты сама не понимаешь, во что сейчас вляпалась, пернатая. Но раз сама проявила инициативу, только попробуй… — Мы оба дышали так, словно пробежали несколько сотен миль по пересеченной местности. — Только попробуй еще раз хоть на шаг от меня отойти, поняла?! Я тебя не отпущу. Я тебе ноги переломаю, перережу сухожилия и буду носить только на руках, но ты от меня никуда не уйдешь!

— А ломать обязательно? — Странное чувство правильности происходящего накрыло с головой. Даже то, что я, кажется, только что убила человека, больше не высушивало грудь и голову изнутри. Я просто знала — так всем лучше, даже Виссе.

— Других аргументов ты не понимаешь. Я тебя и просил, и умолял, и привязывал, и магией сковывал. Осталось только сломать. А теперь ты и вовсе моя жена, хочу — наказываю, хочу — нет.

— Жена? — Я удивилась. Сильно.

— Ага. Брачные браслеты я кому надевал? Вот с тех пор и жена. — Инсолье пальцем зацепил подвеску на моем украшении.

— Брачные браслеты? — Не знаю, как поймала его за руку и нащупала точно такое же металлическое кольцо, какое он защелкнул на моем запястье. — Ты дурак? Или прикидываешься? Меня спросить не думал?

— А ты меня спрашивала, когда каждый раз лезла своей тощей задницей в неприятности и меня туда тянула?

— Все-таки идиот.

— О, прекрасная святая сова знает такие слова?

— Я еще и не такие знаю. Поцелуй меня еще раз, а потом мы пойдем и…

Я хотела сказать — пойдем и выпустим Васко из земляной ловушки в саду позади дома цветов, в которую его заманила Висса. Но Инсолье, кажется, понял меня неправильно.

— Для этого никуда ходить не надо! — заявил он и рывком опрокинул меня на спину. — Травка мягкая, зеленая. Получше, чем протертые вшивые матрасы в кабаке с тонкими стенами.