– Помоги ему! – взмолилась драконица. – Он – мой единственный сын.
– Ян тоже единственный сын, – хотелось ответить, но я быстро прикусила язык, придя к мысли, что дети не должны расплачиваться за грехи родителей.
В конце концов, этот малыш не нападал на Янгора, не жег леса Асмэйна и не убивал безоружных людей. Он просто летал, как это делали его сородичи. Он был ребенком, еще не знающим о подлости и жестокости этого мира, о его войнах и слепой вражде между людьми и драконами, подпитанной многовековой ненавистью. Все эти размышления пронеслись в голове односекундным вихрем и опали, уступая место единственно правильному решению: спасти!
Едва касаясь тельца, я с превеликой осторожностью ощупала малыша. Крыло сломано. Причем, в нескольких местах сразу. Такие переломы срастаются долго и потом еще всю жизнь напоминают о себе неприятной болью, свербящей где-то внутри. У папы так было с ногой, поэтому я прекрасно понимала, что ждет Первого. Но крыло оказалось не единственной проблемой. Удар о камни вполне мог повредить внутренние органы, и тогда шанс на выживание непозволительно стремился к нулю. А упустить еще одну жизнь из своих рук я просто не имела права!
Один из двух оставшихся лепестков горисила, так заботливо оберегаемых мной ради спасения Янгора, выпорхнул из кармана под золотистый свет Тройки. Я тяжело вздохнула и крепко сжала кулак. Жизнь детеныша Первого в обмен на жизнь арда? Высокая цена! Но если учесть, что лепестка два… То не такая уж высокая.
Колеблясь и растерянно озираясь по сторонам в поисках правильного ответа или хотя бы знака (ага, таблички с надписью: «Дура, спасай Яна!»), я одним рывком, словно сдирая присохший к ране пластырь, разорвала лепесток на две части. Все. Назад пути нет. Магия цветка пробудилась.
Драконица неподвижно замерла надо мной. И лишь гулкие удары ее огромного сердца оглашали долину набатным колоколом.
Струйка золотистого пламени потекла с моих пальцев на измазанные кровью красные полосы горисила, заставляя их светиться изнутри собственным огнем. Густая черная смола капнула на землю. Не дожидаясь, когда все погаснет, я приложила одну часть к крылу и крепко прижала ладонь, вливая свою Силу. Если Тьеш прав, и я действительно похожа на этот чудо-цветок, то малышу станет лучше очень скоро.
Засмотревшись на красные искры, расходящиеся по перепонкам крыла в разные стороны, я чуть не упустила момент, и едва не сожгла вторую часть лепестка. Засунуть ее в пасть зверя оказалось трудной задачкой. Оставалось надеяться, что он сможет проглотить «лекарство» до того, как аукнутся последствия падения.
Мать терпеливо наблюдала за происходящим, не мешая и не задавая вопросов. Время от времени она настороженно поднимала голову и долго вслушивалась. То ли ожидая сородичей, то ли наоборот, опасаясь их появления.
В какой-то момент мир перед моими глазами подернулся дымкой. Резко, словно обжегшись, я отдернула руку от драконенка и устало рухнула рядом, вытирая пот рукавом. Голова шла кругом. Последствия перерасхода Силы – то, с чем мне так не хотелось вновь сталкиваться, – неотвратимо завладевали моим телом.
– Ты… ты убрала руки. Что это значит? – встревожилась драконица.
– Это значит, что я сделала все, что могла.
– Он будет жить?
Драконенок дернул поврежденным крылом, сбрасывая пепел от сгоревшего лепестка.
– Будет.
– Он так слаб…
– Не спеши. Дай подействовать горисилу.
– Горисилу?! Это, кажется, цветок Асмэйна. Крайне редкий и ценный.
– Жизнь ценнее. Этот лепесток предназначался ему.
– Ты послана нам Великими Владыками!
– А, ну теперь ясно кто изменил мой маршрут, – буркнула я себе под нос.
– Как я могу отблагодарить тебя? Проси о чем хочешь!
Скромничать было ни к чему. Яну становилось все хуже. А потому я, взвесив все возможности Первых, выпалила на одном дыхании:
– Мне нужно в Зорррх. Сейчас.
– Я… – она замялась, осматриваясь.
– Понимаю. Сын, – мне стало как-то дико неудобно и стыдно за свою толстокожесть.
– Мой брат отвезет тебя! Только бы дотянуться до него.
– Лети, если тебе нужно. Я побуду с малышом.
Драконенок лежал неподвижно около моих ног. Его нос становился все горячее, как это должно быть у драконов. Я нежно погладила зверя по гребенчатой голове.
– Назови свое имя, великий человек.
– Таня. Просто Таня.
– Если бы все люди были такими, как ты, Таня, войны бы не случилось.
– Не мы пошли первыми в атаку.
– Не у вас забрали Силу на долгие века.
– Среди тех, кто сейчас умирает, нет тех, кто создавал Азлириан.
– Твоя правда. Но Халдрон одержим ненавистью.
Первый-младший закряхтел, открыл свои огромные ярко-зеленые глаза, уткнулся мордочкой в мою ладонь и стал принюхиваться.
– Ты – первый человек, которого он видит, – пояснила мать.
– Тэя! – послышалось сверху.
Я дернулась и вмиг вскочила на ноги, хватаясь за меч. И плевать, что магией быстрее. Главное – чувство безопасности, даже если ты владеешь оружием первый год в своей жизни. С клинком в руке как-то спокойнее.
Черная крылатая тень спикировала вниз и приземлилась на камни с такой силой, что с них посыпалась крошка.