Ал.Абаринов. Дети разных народов

Проснулся я от громкого хохота. За столом сидело трое. На столе стояли три стакана и три бутылки. На часах было три.

«О, живой! Садись. Корюху будешь?» Мне пододвинули газету со ржавой рыбкой. Познакомились. Это были командиры трёх батарей дивизиона, капитаны Астахов, Белоусенков и Коптяев. Они были просто роскошны! В истинно русских традициях офицерского корпуса, сидя в галифе и белоснежных исподних рубахах, мои новые соседи и начальники, пока я дрых, уже часов восемь писали пулю.

Телевидение в ту пору еще не владело умами советских граждан.

III.

Через неделю я тоже втянулся и, благодаря доблестным командирам Заполярья, почти профессионально разбавлял «шило» водой и сиропом клюквенным. Весь этот праздник продавался в местном «Военторге» в одинаковых зеленых бутылках: «Спирт питьевой 95°» стоил 4 рубля 67 копеек за поллитра, а сироп – ровно рубль. Вода из крана тогда была мало того, что питьевой, но и бесплатной.

Получался двухлитровый казенный чайник крепкого романтического напитка, хорошо уходившего под анекдоты и ночные прикупы. Астахов откладывал тлеющую беломорину, оценивающе поднимал граненый стакан на уровень голубых честных глаз и, надпив, добродушно говорил в сторону сомелье: «Удачно сегодня получилось!» Если бы в эту минуту у меня появился хвост, то я бы им вильнул – так мне было приятна радость комбата.

Как и во всех казино планеты, окно комнаты было завешено светомаскировочной шторой. Только когда кто-то засыпал за столом, становилось ясно, что уже утро, пора идти в казарму - на подъём и, дрожа от утреннего холода, присутствовать на построении собранных со всех республик СССР молодых людей.

Мы тормошили сломавшегося и со словами типа "И спать хочется, и Родину жалко", тащились двести метров до утренних ароматов солдатских спален.

IV.

Построение! Парад-алле!

Командир войсковой части 26404, уроженец украинского Полесья, майор Гуменюк, в моем лейтенантском понимании был образцом ношения формы и вообще красавцем. Когда он появлялся на утреннем построении дивизиона и переходил на строевой шаг, чтобы принять рапорт, мне казалось, что Македонский не столь торжественно объезжал войско после разрушения Фив. Замполит майор Гутман, веснушчатый толстяк в короткой шинели, с еврейскими влажными глазами и большими губами, упрямо пытался вселить в нас ужас при виде приближающегося командира, но всякий раз простая команда «Равняйсь! Смирно! Равнение – на середину!» из-за отчаянной картавости выходила в его исполнении не страшной и даже весёлой.

* *

Стоя в строю, локтем ощущаешь локоть товарища, и нет неприязни или враждебности.

Все мы вместе.

Часть третья. Укрепление позиций

I.

Один мой приятель, которому я рассказал свою заполярную историю, махнул рукой: «Как это ты помнишь фамилии бойцов – ведь почти полвека прошло!» Не могу объяснить, но помню.

У памяти избирательный характер; я всегда путаю вчерашний день с яичницей, а вот стоимость спирта, дальность полёта снаряда гаубицы Д-30, как и весь свой взвод по именам– помню!

Может быть, оттого, что не стараюсь забыть?

ІІ.

Мои 15 бойцов собрались в моём взводе с разных концов необъятной страны.

О москвиче Иванове я уже вспоминал. Хороший парень! Маму любит, а та меня угостила московской карамелью, вкусной такой, в шоколаде. На всех учениях он был слева от меня, со своими линейками.

Помню, рассказал ему анекдот Гиляровского о московском булочнике Филиппове и как булки с изюмом появились. Слышу вечерком в карауле: "Потом, короче, генерал спрашивает: "Это что в булке? Таракан?! — А тот, красавец, говорит: "Да нет, изюм!" И таракана съел! Короче, так и стал булки с изюмом делать".

Все заржали, про тупых генералов им всегда нравилось почему-то...

Я на цыпочках вышел.

ІІІ.

Только Молдавия и Эстония за два года службы не отдали мне ни одного вундеркинда. Их отсутствие было компенсировано немцами; во взводе было целых два – дальномерщик Герлинг и командир отделения связи Баумейстер. Первый был здоровенный детина из Воркуты, его папаша и братья сидели в тюрьмах, а он ушел в армию, чтобы сесть немного позже. Второй был тщедушный мальчуган по имени Отто из Казахстана. И тот, и другой прекрасно справлялись с обязанностями, подтверждая, что немецкий die Ordnung или порядок, работает даже в условиях Заполярья.

Не думайте, что командир взвода – это тупой метроном для фиксации ритма на строевом плацу! Каждый день я готовился и вёл занятия по тактике и матчасти; понятное дело, политподготовка была для меня своего рода отдыхом - моим слушателям были любопытны рассказы о Цезаре и галльской войне, Иване Грозном и Суворове, взятии Бастилии и открытии Америки.

ІV.

Уже первые стрельбы показали, что никакие они не чудаки и не мурки; огневые взводы с нашей подачи куда надо попали, связь работала, а что ещё? Срабатывало на авторитет также это: стоило только на учениях зацепить тему родного дома – и метровый снежный наст вокруг нас начинал таять, а глаза – узкие, чёрные или голубые, сияли теплом.