Аквамариновое танго

Бланш почувствовала, что совершила непоправимую ошибку, и ее никогда, никогда не простят, и что, наверное, она безвозвратно уронила себя во мнении Габриэля, и принялась рыдать так горько, что ее плечи ходили ходуном…

Два часа спустя Ксения, все еще клокочущая раздражением, рассказывала матери в их квартире с видом на Сену:

– Она все испортила! А когда она поняла, что сделала, начала рыдать, словно ее слезы могли что-то исправить! Ненавижу таких женщин! И надо же было ей увязаться за мной именно тогда, когда… А этот мерзавец, который хотел забить калеку насмерть… Трус, ничтожный трус! Подлец! Как он мог подумать, что Жак Бросс мог иметь отношение к убийству Лили… Ведь ее убили на третьем этаже, а он никак, никак не мог подняться по лестнице!

– Стой, – внезапно говорит Амалия, – что ты сказала?

Ксения проводит рукой по лицу. Ей немного стыдно, что она так вспылила, но…

– Я сказала, что Жак Бросс не мог убить Лили. Он…

– Нет, до этого.

– Я сказала, что убийца – трус и ничтожество.

– Трус, – повторила Амалия, и ее глаза блеснули. – Да, трус…

– В чем дело, мама? – забеспокоилась Ксения. – Бюсси сказал, они попытаются снять отпечатки с тюбика помады. Он добавил, что это идеальная поверхность, чтобы установить отпечатки преступника… А я действовала очень аккуратно, чтобы их не смазать…

– Мне надо подумать, – покачала головой Амалия, не слушая ее. – Просто подумать…

Она села, и по сосредоточенному выражению ее лица Ксения поняла, что мать мыслями где-то далеко – бесконечно, бесконечно далеко.

– Ах, мерзавец, – проговорила Амалия наконец, качая головой, – ах, мерзавец! Но каков фрукт…

– Мама, ты знаешь, кто это?

– Но все было придумано очень ловко, – невпопад ответила Амалия, – да, надо отдать ему должное… Лили Понс, тайна ее гибели, таинственный мститель, письма с угрозами – какая отличная дымовая завеса… – Она поднялась с места. – Едем к комиссару.

– Но уже поздно… Он мог уже вернуться домой. Не лучше ли сначала позвонить?

Откроем один маленький секрет: Амалия не любила разговоров по телефону. Кроме того, мысль, пришедшая ей в голову, была настолько важной, что делиться ею по бездушному аппарату было бы почти кощунством. Без особой охоты, однако, баронесса Корф согласилась, чтобы дочь позвонила и узнала, на месте ли Бюсси.

– Он там и очень сердит, – доложила Ксения, прикрыв микрофон.

– Почему?

– Анри Лемье арестовал Одетту Делотр, не спросив его согласия.

– За что арестовал?

– Инспектор утверждает, что это она убила Жанну Понс.

– Вот как? У него есть доказательства?

– Двое детей запомнили номер ее машины. Она приехала на машине, оставила ее в нескольких десятках метров от дома Жанны, и…

– Какая точная память у этих детей, – пробормотала Амалия.

– Ты ему не веришь?

Прежде, чем ответить, Амалия немного подумала.

– Пожалуй я не буду сейчас говорить с комиссаром… Вот что: спроси у него, когда я смогу побеседовать с Жаком Броссом. Ты сказала, его отвезли в больницу. Сотрясение мозга, сломанные кости – это все-таки серьезно…

– Комиссар говорит, его можно будет допросить через пару дней, – доложила Ксения через минуту.

– Они приставили охрану к его палате?

– Разумеется.

– Очень хорошо. Поблагодари комиссара Бюсси от моего имени.

– А теперь что мы будем делать? – спросила Ксения, когда разговор по телефону был закончен.

– Ничего. Отдыхать.

– Но убийца…

– Думаю, пока о нем можно не беспокоиться. Представляю себе, какой он испытал ужас, когда ты выстрелила в него… Ты права, деточка: он всего лишь трус. Жалкий трус.

– Но…

– Подождем, найдут ли на тюбике отпечатки пальцев. Дальше будет видно, как нам действовать.

* * *

Комиссару Бюсси в этот вечер приходилось несладко. Ему пришлось сдерживать Жерома, который примчался на набережную Орфевр, как только узнал, что его жену арестовали. Бюсси был сердит на Лемье, который вместо того, чтобы сначала собрать неопровержимые улики, походил по улицам Сен-Клу, изучил отпечатки каких-то шин недалеко от места преступления, опросил несколько человек и вот вам – ни с того ни с сего арестовал Одетту Делотр, мотивируя это тем, что у нее единственной из заинтересованных лиц не было алиби на время убийства Жанны Понс.

– Эрнест Ансельм договаривался насчет похорон отчима, Андре Делотр был на работе, его жена – дома с подругой и родственницей, Жером Делотр находился в театре, Жан Майен – в загородном доме отца. Филипп Анрио не уезжал из Дижона… Одетта Делотр опоздала в театр и приехала ко второму акту. Значит, это она.

– Вы идете на поводу у баронессы Корф, – мрачно сказал Бюсси. – Вы хоть думаете о том, что ей ее теории ничего не стоят, а нам придется отвечать за них по полной? У братьев Делотр большие связи, а у вас нет даже орудия убийства!

– Найдем.

– Да? И где же?

– Она сама мне скажет.