Актуальные проблемы Европы №2 / 2016

В схожей тональности высказывались и участники проведенного автором статьи опроса. «В современной Франции наступила диктатура меньшинства, которое навязывает обществу свое мнение», – замечает респондент. Тема кризиса традиционных республиканских ценностей отчетливо фиксирует разочарование во французской модели демократии. Особенно остро происходящее во Франции было воспринято российскими консерваторами-традиционалистами. Для них Россия – это «уникальная цивилизация», страна, уважающая христианские и патриотические ценности, религию, брак, семью. «У нас свой гуманизм и своя демократия», – отчетливо выражает эту позицию писатель З. Прилепин [Прилепин, 2015].

По мере утверждения в стране представлений об «особом пути» России Франция все больше утрачивала в российском обществе моральный «кредит доверия». Многими она сегодня воспринимается не иначе, как нация, подающая негативный пример всему миру. Следует отметить, что законы об однополых браках были приняты и в других странах Европы, но ни один из них не вызвал такой острой реакции, как тот, что принят во Франции. А это значит: что бы ни писали эксперты и комментаторы по поводу «деградирующей нации», Франция остается для России референтной страной, своеобразным полем идейно-политических баталий, как это было и прежде.

Еще отчетливее мировоззренческие расхождения между Россией и Францией проявились в связи с террористическими актами во Франции. В Париже 7 январе 2015 г. была расстреляна редакция сатирического журнала «Charlie Hebdo», опубликовавшего карикатуры на пророка Мухаммеда. Убийство журналистов потрясло Францию. В «Республиканском марше», организованном в Париже, приняли участие более полутора миллионов человек, они несли плакаты «Je suis Charlie» («Я – Шарли»). Россию на мероприятии представлял министр иностранных дел С.В. Лавров. В Москве в день трагедии люди приходили к посольству Франции.

Российские власти и СМИ осудили убийство французских журналистов. Но сразу же после случившейся трагедии в российском обществе разгорелась дискуссия. В ее центре был вопрос: допустимы ли карикатуры на религиозных деятелей? По контрасту с отношением к людям нетрадиционной сексуальной ориентации в этом вопросе возобладала терпимость, поскольку она соответствовала афишируемым «традиционным ценностям». В СМИ были представлены два подхода: одни считали, что следует уважать религиозные чувства верующих и не допускать иронии в этом вопросе, другие полагали, что, невзирая на существующую в обществе угрозу терроризма, следует отстаивать свободу слова. Сторонники первой точки зрения были явно в большинстве: 62% опрошенных россиян полагали, что карикатуры религиозного характера недопустимы [Отношение России.., 2015].

Представительство Московского патриархата, занимающее активную политическую позицию, осудив терроризм, подчеркивало, что журналисты поставили свободу слова выше чувств верующих. Роскомнадзор РФ рекомендовал российским СМИ не перепечатывать карикатуры из французского журнала. Скандально известный писатель Э.В. Лимонов, все больше эволюционирующий в сторону державного консерватизма, отмечал: «Я всегда считал и считаю, что не следует нападать на мировые религии и пророков. Это низко и аморально» [цит. по: Piqu'es au vif.., 2015].

В Ингушетии и Чечне прошли многотысячные манифестации, их участники осуждали публикацию карикатур. «Мы никому не позволим оскорблять пророка Мухаммеда», – заявил в эти дни глава Чечни Р.А. Кадыров [цит. по: Charlie Hebdo.., 2015]. Известно, что и убийство оппозиционного деятеля Б.Е. Немцова оправдывалось лицами, причастными к этому теракту, «оскорблением чувств верующих». Консервативная Россия открыто заявила: «Мы – не Шарли». Ее представители подчеркивали: в собственной смерти виноваты сами журналисты, так как открыто шли на провокацию. Идеолог русского национал-консерватизма А.А. Проханов писал: «Иронисты, хохмачи, которые высмеивают вс"e, совершили провокативный акт… Они сами накликали эту беду». А председатель парижского отделения Института демократии и сотрудничества, историк и идеолог Н.А. Нарочницкая, выразив соболезнование жертвам террористического акта, осудила не только публикацию карикатур на пророка, но и «западноевропейские элиты», и «свободу так называемого слова» [цит. по: Яковенко, 2015]. Последняя формулировка возникла не случайно. Вопрос о допустимости карикатур религиозного содержания быстро перерос в вопрос о свободе слова и ее пределах. Редактор небезызвестной газеты «Завтра» заявлял: «Теракт наложил ограничения на свободу слова». Один из блогеров сформулировал еще более жестко: «Должна быть цензура печати. Не чувствуешь грани – плати жизнью» [цит. по: Ворсобин, 2015].