Актриса и жмот

Но перекосило его от возмущения уже конкретно и по-взрослому, когда к нему на расчёт с проектировщиками девушка заявилась под ручку с каким-то невнятным типом, которого представила, как Джонни. Сладкая парочка всё время о чём-то перешептывалась, то и дело ненароком касаясь друг друга, улыбаясь и переглядываясь, — короче, эти двое беззастенчиво играли на и без того взвинченных нервах Генриха в четыре руки. Ничего удивительного, что громы и молнии не заставили себя ждать — только всё закончилось, и мисс Флейминг со своим этим посмешищем под ручку отбыла в неизвестном направлении, Мальгаудена буквально разметало по собственному кабинету.

— Это же надо, а! Какова наглость! — лихорадочно мерил он шагами деревянный пол комнаты. Их с «актрисой» столько связывает, у них такое богатое общее прошлое — один сочельник в замке чего стоит, деньги на двоих, баллончик, в конце концов. — Значит перцем в лицо мне, а под ручку так с этим… неудачником! — не стеснялся в выражениях Генрих. Он подошел к шкафу, открыл бар и плеснул себе виски в стакан. Алкоголь, как это ни странно, немного отрезвил и привёл в чувство. — К чёрту! — взял себя в руки мужчина. — Пусть катится к дьяволу.

Ну, к дьяволу не к дьяволу, а когда мисс Флейминг оплачивала услуги комитета по надзору за животными, разрешившего ей содержание лошадей при частном общеобразовательном учреждении, и ветеринар, входивший в комиссию — Генрих принципиально не услышал его имени — вызвался порекомендовать ей своего знакомого инструктора, Мальгауден всё-таки не выдержал. Его ангельское терпение лопнуло. Этой актрисе удалось вывести из себя даже такого святого человека, как он. Да любой бы на его месте возмутился, когда этот «животновод» незаметно оттеснил девушку от остальной группы и принялся в чём-то убеждать.

— Одну минуточку, — беспардонно превратил их милое тет-а-тет в довольно неловкое тет-а-труа Генрих, именно в тот момент, когда мисс Флейминг принялась диктовать ветеринару свой номер телефона. — На пару слов. — Вцепился он девушке в локоть и потащил в сторону. — Послушайте, Ньюта, если вы будете на деловых встречах разворачивать вашу бурную личную жизнь, у нас ничего не получится.

— Мистер Мальгауден…

— Я двадцать восемь лет мистер Мальгауден, и что?

— А то, что за двадцать восемь лет вы могли бы узнать, что чужая личная жизнь вас не касается.

— Вы используете наши общие интересы в своих личных целях.

— Сейчас мы занимаемся моими конюшнями. Кстати, я уже расплатилась, и вы свободны! — вытянула на него шею директор школы.

Генрих сжал кулаки и открыл было рот сказать, что он не двинется с места и никуда не уйдёт, по крайней мере, пока не сдёрнет отсюда «животновод», но только лишь хватанул воздух и беспомощно сомкнул губы.

— Послушайте, мистер Мальгауден, — увидела его смятение Юта, — я давно хотела вас пригласить на… шопинг. На настоящий шопинг.

— Вы? Меня? — у мужчины внутри всё запело. — Ни за что! И даже не уговаривайте! — вспомнил он, что не переносит магазины почти так же, как снег и лошадей.

С милой улыбкой она сложила руки в молитвенном жесте.

— Ну, пожа-а-алуйста, — и один раз хлопнула ресницами.

— Хорошо. Где и когда?

— Давайте я заеду к вам в клуб где-то в среду днём — у меня после обеда нет занятий — и мы пройдёмся по Ново-Оксфордской улице.

— Уговорили. Но только это будет одноразовая благотворительная акция с моей стороны и очень недолгая — пара часов, не более.

— Хорошо. Спасибо. Вы очень добры.

В ту среду, по на редкость хорошей погоде начала весны, они действительно прошлись по магазинам и на радость Генриха встретили Лиззи — кандидатку в его девушки. Одну из.

В принципе, по теории вероятности, хоть на кого-то из батальона его подруг они всё-таки должны были наткнуться, ведь бутики — места наибольшего их скопления и нагула. Ну, имеются ещё спа-салоны и всё те же ночные клубы, но там Мальгауден Ньюту как-то вообще не представлял.

Разумеется, он тут же воспользовался случаем и поприветствовал блондинку Лиззи прямо в накрашенные губы так, что потом ещё долго петлял и путал следы от неё между стеллажами, которые и так ему уже очень хотелось развидеть или разметать.

Однако его жертвы, пот и кровь всё-таки стоили нахмуренных бровей и недовольного личика мисс Флейминг. Мужчина ликовал.

Но вот когда они зашли в кафе, уселись напротив друг друга за столик и заказали по чашке кофе с круассанами, вся эта игра как-то так незаметно стала казаться весьма нелепой и ненужной. С Ютой было приятно находиться рядом. Она в меру говорила, больше слушала, проявляла интерес, практически не изрекала глупостей и намёков, не кокетничала, не строила глазки — короче, не напрягала. И это не говоря уже о том, что легко поддержала разговор о генномодифицированной инженерии и здоровом питании, о современной китайской архитектуре и мировой фотографии. Она даже знала Эдло Каву и любила Квентина Шиха.

«Фантастика!» — сглотнул слюну Генрих, глядя на её губы.

Но зато не признавала ночные клубы.