Актер. Часть 2

— А как ты подставишь меня? — Чудотворец скрестил длинные ноги и склонил голову набок, разглядывая его все с той же странной улыбкой, которая уже мелькала при их разговоре. — Сегодня в эту гостиницу вошел один человек, а завтра из нее выйдет другой.

— Ты о чем? — Апостол Его не понял. Впрочем, он вообще не всегда Его понимал. Но он медленно встал с дивана и подошел к мужчине вплотную.

Он любил Его, да, он — любил.

Его самая большая эмоция и его единственная самая сильная слабость.

— Не важно. Забудь. — И он забыл, когда Чудотворец мягко поймал его губы.

Только ночью Он напомнит Ли, что тому нужно убрать Радека, который сейчас отбывал срок в швейцарской тюрьме «Орбе». Еще одна месть Элизабет. И еще один кровавый укол, направленный в ее сердце.

— Послезавтра все будет готово. Завтра я вылетаю в Лозанну.

— Отлично. — Чудотворец рывком поднялся с кровати, но обернулся. Опираясь на локоть, Ли смотрел Ему прямо в глаза.

«Для Тебя я сделаю все. Я же люблю Тебя...»

ГЛАВА 3

@ Тем же днем, но в более ранее время. Лозанна — кантон Во.

«Интересно, что оплотом цивилизации во все времена были все-таки не города, а тюрьмы».

Покатав в голове эту несколько философскую мысль, пятидесятидвухлетний, седой, но еще совсем не старый мужчина пригладил ладонью приперчённый полуденным солнцем ежик волос и посмотрел на часы. Стрелки его недорогих швейцарских «Apella» говорили о том, что до встречи с его визави оставалось как минимум сорок минут. Что было хорошо: в силу должности, которую он занимал, мужчина не любил торопиться. Расправив ворот такого же недорогого, как и часы, но пока еще очень приличного пиджака, мужчина быстро пересек островок двора, открыл дверцу старенького служебного «Мерседеса» и обернулся, чтобы еще раз посмотреть на вверенное ему строение.

Здание, на которое он глядел, считалось одним из лучших в европейской пенитенциарной системе. Его корпуса и развитой периметр их обслуживания лежали во франкоязычном кантоне Во, на западе под Лозанной и находились приблизительно в шестнадцати километрах от границы с Францией. Само здание представляло собой четырехэтажное, мощное, песочного цвета сооружение с крышей, нависающей над главным корпусом, как японская пагода. Для историков и любопытствующих тип подобной постройки принадлежал к пенсильванской системе, где объект сочетает в себе элементы крепостной архитектуры с малогабаритными камерами, рассчитанными на пребывание одного-двух человек.

Именно такой тип «зодчества» использовал в 1881 году русский архитектор Павел Козлов, спроектировавший первое здание Лефортовской тюрьмы, которое с тех пор неоднократно перекраивалось, но всегда хорошо охранялось.

Что до защиты сооружения, на которое сейчас глядел седовласый мужчина, то система его безопасности предусматривала не один, а сразу несколько уровней. Во-первых, корпуса здания были обнесены рядами заграждений, представляющих собой крупнозерновую сетку, натянутую на столбы высотой примерно в пять с половиной метров. Но это были только видимые рубежи защиты. Более сложной и невидимой являлась разграниченная система контроля доступа в это «учреждение».

Взгляд мужчины поднялся к вышкам с вооруженной охраной и ощупал высокие бетонные стены. А представив себе то, что за ними скрывалось — инженерию с повышенной прочностью, вандалоустойчивое охранное оборудование, программное обеспечение для распознавания лиц, системы видеонаблюдения и сигнализации и новейшие биометрические датчики, которыми здание было буквально нафаршировано, мужчина задумчиво кивнул: «Да, у этой русской может и получиться».

— Вы что-то забыли, герр Кох? — уважительно окликнул мужчину молодой, не старше двадцати пяти лет охранник.

— Да нет, — мужчина изобразил смущенную улыбку и пожал плечами. — Видимо, привык за двадцать лет находиться здесь и все время всё держать под контролем.

— Да, наверное. — Охранник неуверенно кивнул, явно не разделяя подобные привычки.

«И действительно, было бы к чему привыкать, — мысленно отозвался мужчина. — Но если все пойдет так, как планировала эта русская, то очень скоро я тебя никогда не увижу».

— Все, открывай, — ответил он, забираясь в машину. — Да, — опустив стекло, мужчина высунулся в окно, — в два я вернусь с обеда. Так что я не говорю: «До свидания».

— Конечно, герр Кох, — охранник козырнул, осклабившись в бесшабашной юношеской белозубой улыбке, и вернулся на пост, чтобы нажать кнопку, приводящую в действие подъемный механизм. С тихим шумом вбок отъехала укрепленная стальная стена, выпуская «Мерседес» за пределы периметра. Мужчина надел на нос недорогие солнцезащитные очки, махнул охраннику и выехал за ворота. Через секунду устройство за его спиной снова пришло в движение, и периметр здания опять обрел единый монолитный вид.

Мужчину звали Альфред Кох. Он действительно провел двадцать лет в здании, которое теперь покидал, и последние пять лет являлся его старшим надзирателем.