Актер. Часть 2

Но Исаев помнил и другое: то, как она, уходя, улыбнулась ему. Долгий взгляд, теплые карие глаза... Искренняя, хотя и безответная женская любовь, его прощание и ее прощение. По своей природе Наташа была отзывчивой, доброй, но вспыльчивой и впечатлительной — из той категории женщин, которые сами растравливают свои раны, а затем зачем-то еще и суют в них раскаленную кочергу. И после их разговора она, оставшись одна, видимо, принялась раз за разом пропускать через себя детали их встречи, весь их роман, оценивать свое поведение и то, как держался с ней Андрей, сравнивать его отношения с ней и его отношение к другой женщине. В итоге, разозлилась на себя, затем — на него, тут ей еще добавила ревность к счастливой сопернице, и к ночи Наташа уже основательно себя накрутила. А утром, встав, что называется, не с той ноги, она решила ему показать... что? Ну, что она не такая. А какая? Ну, другая. Короче, не такая, как он считает и какой он видел ее.

Но слишком хорошо ее знал Андрей, чтобы поддаться сейчас на ее дурацкие провокации. И так понятно, что морально влепив ему между глаз, Наташка уже завтра пожалеет об этом и сделает все, чтобы сохранить с ним нормальные отношения.

И Исаев миролюбивейшим тоном продолжил:

— Как у тебя дела?

— Все окей. — И новая пауза.

— Понятно. А как в личном плане?

Его никак не отпускала история с этим ее странным поклонником. Андрей понять не мог, почему его экс делает такой секрет из его имени? И это при то, что Наташа всегда была максимально открыта с ним. Впрочем, Исаев тоже пока не забыл номер, с которого ей звонил этот тип. Но не набирать же ему, чтобы спросить: «Разрешите поинтересоваться, как вас зовут и что у вас с моей бывшей?»

Зато Терентьева в эту секунду отрезала:

— А в личной жизни у меня еще лучше. Ой, черт... — и, судя по ее вдоху, она, выронив тушь, теперь наклонялась, чтобы поднять ее.

Исаев прислушался к неразборчивым шорохам и Наташиному брюзжанию: «Что ж за день-то такой сегодня, а?» и мягко предложил:

— Слушай, если я не вовремя, давай я тебе попозже перезвоню?

— Не надо. Я же сказала, что я могу говорить! — Она все-таки выплеснула на него свое раздражение.

— Хорошо, я тебя сейчас отпущу, — Андрей вздохнул. Утро было слишком хорошим и солнечным, чтобы ссориться со своей бывшей или завязнуть с ней в придуманном ею конфликте. — Только не нервничай и ответь мне всего на два вопроса: что на самом деле у тебя с твоим поклонником и почему ты отказалась назвать мне его имя? Он что у тебя, Волан-де-Морт ? — произнеся это, Андрей пытался снять напряжение юмором, но вместо этого к нему самому пришло стойкое чувство, что вот теперь он точно полез своей экс прямо в душу.

— Ха-ха, ужасно смешно. А как у тебя с твоей Ирой? — Терентьева ощутимо повысила голос, и Андрей закусил губу:

— Спасибо, у нас все нормально.

— Вот и у НАС все нормально. И кстати, не волнуйся: мне МОЙ вчера эсэмэску прислал. Написал, что едет в командировку, что скучает по мне, и спросил, что мне привезти. — Наташа говорила отрывисто, резко, нетерпеливо. Потом вроде опомнилась: — Правда, он не сказал, куда поедет. Но и я, в общем, его не спрашивала.

— Своеобразно. — Исаев прищурился, рассматривая желтый сигнал светофора, к которому он как раз подходил.

— Ну уж как есть. — Еще одна пауза, на этот раз долгая. А потом Наташка насторожилась: — Андрей, у тебя что-то не так? Ты во что-то влип?

— Нет. — У светофора загорелся красный «глаз».

— И все же? — вот теперь уже она настаивала на ответе.

— Наташ, пока все хорошо. — Голос Исаева звучал ровно. Но вместо того, чтобы успокоить ее, это произвело на Терентьеву обратный эффект. Едва она услышала от Андрея, что у него всё хорошо, как в голову ей соскользнула мысль, полночи не дававшая ей покоя.

— Наташ, ау? — окликнул ее Исаев. Но она его уже просто не слышала.

«У меня все хорошо» — вот его типичный ответ на любой мой вопрос. И так каждый раз, когда я расспрашивала его о работе, делах, о том, что у него на душе... Исаев, я же тебя чувствую! А ты... Ты, видимо, только со своей будущей женой соловьем разливаешься!» — и ревность острая, едкая, болезненная настолько взвинтила градус, что Терентьева, уже не сдерживаясь, зашвырнула кисточку в тюбик с тушью.

— Знаешь что? — выпалила она. — Перестань меня опекать. И прекрати мне звонить. И не смей приходить ко мне в «Тео». И не лезь в мою личную жизнь.

— Наташ...

— Или мне напомнить тебе, что это ты меня бросил?!

— Наташ, остановись.

Но в этот момент она уже не разбирала ни своих, ни чужих:

— Да катись ты к черту, Андрей! Женись на ней. Рожай с ней детей. Люби ее и будь счастлив. Если сможешь, конечно! — И она бросила трубку.

В этот момент светофор переключился на зеленый сигнал. Шагнув на пешеходную зебру, Андрей еще секунды две послушал злые короткие гудки, после чего пожал плечами и убрал телефон в карман:

«Вернусь из Праги и пробью номер этого типа по своим каналам. А насчет тебя, моя дорогая... Давай-ка поступим так: сначала ты успокаиваешься, а потом мы с тобой разговариваем».