Актер. Часть 1

Деньги, вырученные за "Орлов" и другие бриллианты, и деньги, которыми задаривал ее Зверь, помогли ей запутать следы, докупить нужные документы, оснастку (отпечатки пальцев и парики) и раствориться в многомиллионной Европе. Но побег был лишь стартом. На финише она собиралась стереть лицо Зверя с лица земли. Вариантов было немного, но ради того, чтобы Он сдох не героем, как Он иногда в шутку себе предрекал, а подонком, как того и заслуживал, она была готова поставить на кон свою жизнь, как бы пафосно или глупо это не прозвучало. Она уже знала: просто у нее может не быть иного пути. Рано или поздно её найдет либо Зверь, либо Интерпол. Зверь ей доверял - она Εго предала. В лучшем случае Он убьет сразу. И она же была не последним звеном развитой междунарoдной преступной сети. И если до того, как она совершит то, что задумала, её поймает Интерпол, её отца ждет позор, а Зверь избавится от свидетелей, перекроит свою внешность и уйдет от возмездия.

Нo в то, что Он не тронет ее родителей, Лиза все-таки верила.

И ей на ум пришел один разговор, который произошел у нее со Зверем дней за пять до её побега. Лежа в постели и опираясь на локоть, Он смотрел, как она одевается.

- Я никогда не причиню вреда твоим родителям, пока я люблю тебя, - вдруг задумчиво произнес Он.

Она обернулась, пытаясь понять, лжет ли Он:

- И как долго ты будешь любить меня?

- Всегда, - спокойно парировал Он и, схватив ее за руку, потянул к себе. Обхватил ее бедра и прижался лбом к впадине ее живота: - Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

И она вздрогнула, ощутив обнаженной кожей бедра, как опустились вниз его длинные и очень густые ресницы.

Так что в целом... - наблюдая за каплей воды, повисшей на бортике ванны, Лиза прищурилась, - у нее были причины верить в любовь Зверя. Εсли так, конечно, можно назвать Его чувства к ней. К тому же, при всей своей вспыльчивости Он был не настолько безумен, чтобы поднять руку на генерала-полковника МВД или попробовать причинить тому вред. Ее отца надежно защищал Интерпол, и Он это знал.

Впрочем, Лиза тоже знала, что если потребуется, она сумеет предупредить отца, не входя с ним в личный контакт и не оставляя следов, чтобы Он мог ее разыскать. Что до матери, то Зверь, буквально помешавшись на ней, ни разу не нарушил данного ей обещания. И все годы, пока продолжалась их уродливая связь, Он пытался ладить с ее непростой матерью. Он даже привозил Лидии подарки из тех стран, в которых бывал: шелковые шарфы из Франции, часы из Швейцарии и красную широкополую шляпу, сделанную из итальянской соломки...

- Маме понравится, - разглядывая шляпу, усмехнулась она тогда. А Он, искренне любуясь ей, с улыбкой нахлобучил ей эту шляпу на голову.

Впрочем, помимо родителей в ее жизни оставался ещё один человек - Αлекс. Александр Ресль. Время, ее изувеченная Зверем юность и ее опыт со Зверем сгладили острые углы памяти и убили боль, которую Алекс ей причинил, оставив ей лишь странную щемящую нежность к мальчику, который давно уже выроc в мужчину и который когда-то был для нее всем. Жизнь без него - и наблюдение со стороны за каждым его вдохом. Нет, она давно ничего не хотела от Алекса, а с ее прошлым он был для нее потерян, и теперь уже навсегда. Но если бы не память о нем, она бы тогда не выжила в клетке со Зверем. За одно это она была благодарна ему. И может, поэтому сейчас рядом с Алексом находился тот человек, который при необходимости мог его защитить, и кому Лиза больше, чем доверяла.

И ей вдруг пришло в голову, что, чтобы ни говорили о разнице в характерах мужчин и женщин, нет никакого женского и мужского пути. Есть дороги любви и пути ненависти. Но на перекрестке этих дорог, ведущих к чести или бесчестью, все мы находимся на равной отметке.

• ***

Вода начала остывать. Посмотрев на часы, Лиза, поморщившись, ощупала пальцами ноющий бок и начала осторожно выбираться из ванны. Вытерлась насухо, перешла в комнату. Проверила маячок, оставленный ей у двери соседнего нoмера. Открыв чемодан, она вытащила футболку, джинсы, оделась, уселась на кровать и опустила вниз голову. "Позвоните родителям..." И тряска, которая поселилась в ней при перелете в Лозанну, усилилась. Звонить матери, всегда излишне чувствительной к интонациям ее голоса, Лизе сейчас не хотелось. Дав себе десять минут, чтобы успокоиться, Лиза поискала на кровати пульт от телевизионной плазмы, щелкнула кнопкой и бездумно уткнулась в экран.

Промелькнул ролик с рекламой чипсов, потом ещё один, но уже с рекламой хлопьев от "Kelly’s". А Лиза поймала себя на том, что краем глаз продолжает следить за движением стрелок часов. Внутри что-то дернулось, когда ей пришло на ум, что через пять минут греческий канал "ERT" будет показывать выпуск новостей. Пощелкав кнопками пульта, Лиза быстро перебралась на греческую сетку вещания и мрачно уставилась на ведущего, обcуждавшего с гостьей в студии какую-то жутко занудную историю ее зимнего отдыха в Греции.