Акт бунта

— Трое меня? Не хочу тебя огорчать, но я всего лишь один.

— Не умничай. Ты знаешь, о чем я говорю.

Оценивая его, я замечаю, как он сжимает челюсти, и как напрягаются его плечи под белой хлопчатобумажной рубашкой на пуговицах, и прихожу к выводу, что парень зол. Бедный, бедный Фитц. Он был весь в улыбках и крутых ответах, но, похоже, мы все-таки добрались до него.

— Если спрашиваешь меня, почему Дэш и Пакс доставляют тебе неприятности, то, боюсь, тебе придется спросить их. Они сами по себе. Я не их адвокат.

— Чушь собачья. Они оба следят за тобой, как ястребы. Малейший тик или движение с твоей стороны, и они реагируют. Это чертовски ядовито. Увлекательно наблюдать, но, как я уже сказал. Токсично.

Улыбка на моем лице колеблется где-то между насмешкой и жалостью.

— Ты ошибаешься. Они не оглядываются на меня. Мы все равны. Мы все играем свою роль. Динамика между нами более… симбиотическая.

Фитц закатывает глаза.

— Я не спорю с тобой о семантике. Просто скажи мне, в чем их проблема, чтобы мы все могли жить дальше.

Я смеюсь, качая головой и глядя себе под ноги.

— Я не могу говорить за них, — повторяю я. — Но поскольку мы говорим прямо, то могу ответить за себя. Ты мне не нравишься, потому что не понимаешь порядок вещей. Ты знаешь, что твоя позиция здесь в лучшем случае слаба. Знаешь, что мы неприкосновенны. Мы приходим на занятия, чтобы заполнить день, док. Нам буквально больше нечем заняться. Мы выполняем задания и работы, которую ты нам поручаешь… только потому что это нам подходит. Мы закончим школу в конце нашего пребывания здесь, потому что именно этого ожидают наши родители, и Харкорт ни за что на свете не посмеет их разочаровать. И все же ты все еще думаешь, что у тебя хватит сил запугать нас, чтобы заставить подчиниться. Я не держу зла. Уверен, что будь я на твоем месте, вся эта ситуация заставила бы меня почувствовать себя гребаным импотентом. Не то чтобы я когда-нибудь позволил бы себе оказаться на твоем месте, но, как бы то ни было, ты понял суть. Забавно наблюдать, как ты пытаешься бороться с нами. Чтобы завоевать нас. Чтобы понравиться нам. — Я не могу сдержать насмешку в своем голосе. — Но это отчаянно, Уэсли. Ты не можешь нам нравиться. Возможно, мы могли бы уважать тебя. Но сейчас?

Я больше ничего не говорю. Мои слова попали в цель; в обычно спокойных глазах Фитца закипает жгучий гнев. Мышцы его челюсти работают и напрягаются, когда он жует внутреннюю сторону щеки.

— Знаешь, я работал в школе в Техасе, прежде чем приехал сюда.

— Знаю, — парирую я.

Он не спрашивает, откуда у меня эта информация. Подразумевается: я сделал домашнюю работу над тобой еще до того, как ты переступил порог этого маленького логова, которое ты себе здесь устроил, придурок. Я знаю о тебе все, что только можно знать. Потому что считаю своим делом разбираться в людях.

Фитц кисло улыбается.

— Там был ребенок. Она была такой же, как ты. Упрямая. Высокомерная. Испорченная. Обращалась со мной как с дерьмом, потому что думала, что это сойдет ей с рук.

— Дай угадаю. Ты показал ей обратное?

Он дает свой ответ глазами, а не словами. Ярость бурлит под его невозмутимой внешностью, и признаю, что ее вид немного возбуждает мое любопытство. Есть ли у доктора Фицпатрика с его слишком крутыми блейзерами, хипстерской сумкой, дорогими сшитыми на заказ рубашками и сенсационными сборниками стихов что-то более интересное, скрывающееся под тщательно подобранным фасадом, который он надевает? Очень сомневаюсь в этом…

— Я не проигрываю, Рэн, — говорит он. — Говоришь, что вы неприкасаемые, но ты не можешь быть настолько глуп. У меня есть много способов сделать ваше пребывание здесь действительно неприятным.

Я склоняю голову набок, насмешливо надув губы.

— Ты действительно так думаешь?

— Знаешь беседку? Ту, что в центре лабиринта?

— Конечно.

Он разворачивается, поворачивается ко мне спиной и возвращается к своему столу, чтобы забрать свою сумку.

— Встретимся там вечером, — говорит он. — У меня есть кое-что, что я хочу тебе показать.

— Извини, чувак. У меня есть планы.

Фитц тяжело вздыхает, когда снова поворачивается ко мне; он выглядит усталым, как будто этот снайперский поединок между нами становится утомительным.

— Тогда ты их отменяешь, — сообщает он мне.

— И не собираюсь.

— Да. — Он направляется к двери. Открывает ее, затем стоит там, положив руку на ручку. — Ты это сделаешь.

— Очень интересно. — Я мрачно усмехаюсь себе под нос. — И почему ты так уверен?

— Потому что ты любишь хорошую драку, не так ли, Джейкоби? Тебе нравится, когда кто-то отказывается признать, что ты лучше него. Потому что тебе безумно скучно, ты застрял на этой вершине горы, и все, что нарушает монотонность твоего существования, звучит как хорошее времяпрепровождение. Я ошибаюсь? — Он ждет. Одну секунду. Две. три.

Я ухмыляюсь, покачиваясь на носках.

— Так я и думал.