Акт бунта

— Ну же! Прекратите ссориться на улице, детки. Мы потеряем столик, если опоздаем. Я буду зол, — кричит Рен.

— Ты хочешь меня. Ты зависима от траха со мной, — заявляет Пакс. Когда я ничего не говорю в ответ, он с вызовом приподнимает бровь.

Боже. Он действительно делает это сейчас?

— Что? Я должна свернуться калачиком от стыда и отрицать это? — шиплю я.

Он облизывает губы.

— Ну?

— Да, — говорю я без эмоций. Без смущения. У меня больше нет сил ни на то, ни на другое.

Взгляд Пакса становится жестким. Он отпускает меня и отправляется за Рэном и Элоди.

— Могла бы просто написать мне сегодня.

О боже мой! Он серьезно меняет тему?

— Я действительно написала тебе. Посылала тебе сообщение четыре раза. Ты проигнорировал меня и продолжал делать то, что, черт возьми, ты делал…

— Работал.

— И оставил меня предполагать, что твоя мать умирает. Или ты истекаешь кровью на магистрали Нью-Джерси или что-то в этом роде.

— Какое, черт возьми, отношение имеет к чему-либо магистраль Нью-Джерси? — говорит он. — Ты хоть представляешь, как это далеко?

— Мне, блядь, все равно, где находится магистраль Нью-Джерси, Пакс! Магистраль в Нью-Джерси, черт возьми, не имеет значения!

Пакс хмыкает. Он не произносит больше ни слова, пока мы не добираемся до ресторана, где Рэн и Элоди ждут нас снаружи. Где они прижаты к стене за углом, окутанные тенями, если быть более точным. Рэн запускает руку Элоди под платье. Я знаю по тому, как его рука движется между ее ног, и по тихим, хныкающим звукам, которые вырываются из ее рта, что его пальцы внутри нее.

Пакс шипит.

— Черт, твою мать. Ты, должно быть, шутишь. — Он срывает бейсболку и проводит рукой по голове, качая головой — воплощение чистого разочарования. — Отпусти ее, Джейкоби. Тебя арестуют, и я не собираюсь вносить гребаный залог.

— Идите внутрь. Мы будем через секунду!

Стальные, серебристые глаза Пакса убийственно сверкают.

— Клянусь богом, я убью его.

— Расслабься. Они просто… развлекаются?

Мышцы челюсти Пакса работают сверхурочно.

— Ты не против торчать на углу улицы в Нью-Йорке, пока одну из твоих подруг трахают пальцами?

— Нет. Я…

— Тебе это нравится? Хочешь посмотреть?

Теперь он в ярости. Закипает. Почему, черт возьми, тот вдруг так разозлился? Парень снова хватает меня, на этот раз очень грубо, разворачивает и притягивает к себе, так что моя спина прижимается к его груди. Я пытаюсь отстраниться, но его рука обхватывает мою грудную клетку — твердый стальной стержень, удерживающий меня на месте.

— Отпусти меня, Пакс.

Он не отпускает, вместо этого берет меня за подбородок, пальцами сжимает мою челюсть, поворачивая мое лицо к переулку и темным очертаниям наших друзей. Я не могу отвести взгляд.

— Это заставляет твое сердце биться быстрее, Чейз? Тебя возбуждает слежка за ними? Это… — Он тяжело дышит сквозь стиснутые зубы. — Ты хочешь, чтобы я сделал с тобой также?

Мои попытки освободиться тщетны. Но я все равно стараюсь. Напрягаюсь против него, ударная волна адреналина одна за другой взрывается, как бомбы, в моей голове, проходя через каждую клетку и нервное окончание моего тела. Мне жарко. Слишком чертовки жарко.

— Отпусти меня, Пакс.

— Прекрати, — рычит он, встряхивая меня. — Черт возьми, прекрати это. Посмотри на них и скажи мне гребаную правду. Это то, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?

Я замираю в его объятиях. Совершенно безвольная, как тряпичная кукла. В темном переулке, менее чем в пяти метрах от нас, Элоди стонет, звук ее затаенного удовольствия эхом отражается от крошащихся кирпичных стен. Ее глаза закрыты. Голова откидывается назад, губы приоткрываются, и на лице появляется выражение чистого блаженства. Мышцы на плечах и спине Рэна напрягаются, двигаясь в такт его движениям. Он зарывается лицом в изгиб шеи Элоди, рыча достаточно громко, чтобы я могла его услышать. От этого звука меня пробирает дрожь. Он проводит зубами по коже у основания ее шеи, над ключицей, и у меня перехватывает дыхание.

Позади себя я чувствую, как сердце Пакса колотится под грудной клеткой. Его грудь поднимается и опускается так же быстро, как и моя. Я понимаю, что он ослабил хватку на моей челюсти. Его рука скользит вниз по моему горлу, и на мгновение он просто удерживает ее там, его ладонь лежит на моей трахее, пальцы слегка вдавливаются в мою кожу. А затем…

Боже…

А затем он очень осторожно, очень легко проводит большим пальцем по моей коже, пробегая от мочки уха вниз к впадинке на шее. Его теплое дыхание шевелит мои волосы, скользит по шее, и я покрываюсь мурашками на каждом квадратном сантиметре своего тела.

— Скажи слово, и я сделаю это, — шепчет он. — Я прижму тебя к стене прямо рядом с ними. Ты можешь встать на колени прямо там, в пропитанном мочой мусоре, и я засуну свой член тебе в глотку. Это то, чего ты хочешь от меня?