Аксум

Весь бой я не запомнил, позже в голове всплывали какие-то разные его куски. Вот я пронзаю мечом одного, отрубаю шею другому и настигаю третьего, который мне показался главарём все этой кухни. Он бежал так быстро, что замысловатый головной убор, что сидел на его полностью лысом черепе, свалился и покатился по песку, тут же попав под копыта моего верблюда.

Немного свесившись, коротким замахом я ударил его по шее, но он успел повернуться и метнуть в меня кинжал, который попал в шлем и с жалобным звяканьем отлетел в сторону. Я оказался намного более точен, и сильный удар отделил голову беглеца от шеи. Лысая голова отскочила в сторону, а тело сделало по инерции ещё два шага и рухнуло вниз, заливая белый песок чёрной в ночи кровью.

Кажется, я ощутил облегчение. Не знаю, с чего бы, если я сегодня успел зарубить с десяток чужих воинов, но мне так показалось. Дальше схватка продолжилась: в меня стреляли, кидали дротики и кинжалы, били мечами, но преимущество нашего отряда оказалось существенным. Довольно скоро рука устала рубить и колоть, и нам пришлось отступить.

Выскочив из боя, я завертел во все стороны головой, пытаясь понять общий исход ночного сражения. Оно ещё не закончилось, и некоторые мои всадники продолжали гоняться за врагами, обстреливая всех, кого увидели или смогли дотянуться стрелами. К сожалению, запас стрел подошёл к концу, а кроме того, очнувшись и, в конце концов, разобравшись, что к чему, на нас пошли в атаку все выжившие дромадарии противника.

Несмотря на огромные потери, их всё равно оказалось намного больше, чем нас. Отдав приказ об отступлении, мы поскакали назад, преследуемые противником. Пару раз нас нагоняли, и приходилось вступать в бой, но всё же, мы оторвались от противника и благополучно вернулись в свой лагерь. К сожалению, это удалось не всем, и многие мои отряды продолжали биться в ночи. К утру в лагерь вернулась едва ли половина тех, кто вышел из него в ночную атаку.

Из-за нашей атаки противник смог собраться и пойти на нас только к полудню, и около трёх часов дня застыл напротив моих войск тёмными, изогнутыми в разные стороны рядами. Оглядев их, я понял, что численность финикийцев больше нашей раза в три, и среди них каждый второй является профессиональным воином.

Толпа пустынных кочевников на верблюдах на втором плане уже пришла в себя после ночного боя и стала способна принести нам достаточно проблем. Жаль, что не всех удалось уничтожить, но то, что я изрядно ополовинил их количество — непреложный факт.

Заняв место на стене у башни, я оттуда стал отдавать приказы. Просто так к воротам врагам не прорваться: везде мешают отвалы песка, но насыпанные не в виде невысоких холмов, а изломанные, с многочисленными ямками, закиданными разным мусором. В этот век достать металл для сооружения препятствий не получится, но всякого мусора и камней найти сумели, его и раскидали так, чтобы затруднить верблюдам бег.

Мои всадники на флангах разошлись в разные стороны, почти сразу вступив в бой с бедуинами или туарегами, не знаю, как правильно называются эти племена. Началась перестрелка и игра в догонялки. Постепенно сражающиеся отходили от стен города всё дальше и дальше, пока не затерялись среди полей и деревьев. Я лишился быстрой поддержки, но уже и не рассчитывал на неё. На стенах города застыли пельтасты, пращники и лучники, готовясь открыть огонь по первому моему приказу. Я пока медлил.

Вражеское войско тоже не торопилось, очевидно, готовя для меня какой-то сюрприз. Пусть, мой сюрприз они уже прочувствовали, а впереди их ждал второй, но они о нём смогут узнать, когда пойдут в бой, надеюсь, им он понравится.

* * *

В это время царь Куша Эргамен вновь стоял перед своей столицей, только сейчас с другой стороны. Два месяца назад он оборонял её, а теперь вот настало время брать. Противник перед ним готовился к обороне. На цепочках зубчатых стен стояли в разной одежде лучники и пращники.

С этого расстояния они виделись как небольшие точки, да и добить до них ни камнями, ни стрелами отсюда не получится. Но это сейчас, а когда они пойдут в атаку, то и стрелы, и камни быстро найдут свою цель. Эргамен задумался. События прошедшей ночи опять пробудили в нём неясные чувства, он откровенно боялся Егэра, впрочем, в победе своих и не только своих войск он не сомневался.

Гораздо хуже было сознавать, что сегодня ночью они чуть не сбежали, и он испугался, причём, до дрожи в коленках. А то, что предводитель воинства со стороны финикийцев после этой атаки лишился головы, только добавило страха.

Эргамен старался не вникать в религиозные вопросы финикийцев, хотя они и поразили его своей бесчеловечностью. В этом он убедился, когда пришёл посмотреть на то, что натворили ночью аксумцы, и невольно увидел алтарь Баала с оставшимися на нем жертвами. Но ночь прошла, финикийцы быстро нашли замену своему полководцу, и вот теперь их войска стоят наготове перед стенами столицы.

Ночная атака, главным образом, проредила ряды наёмных всадников пустыни, они потеряли примерно треть от своей численности, и оставшиеся жаждали за то поквитаться.