Акселерандо

Амбер морщится. —Туше! — Империя Кольца сгинула, как и все, что могло остаться от нее в физическом и легальном пространстве, и Амбер счастлива, что просто осталась в живых и может вступить в этот новый холодный век здесь, на краю гало, в качестве гражданина. —Это были просто декорации. Я тогда и не понимала полностью, что я делаю.

—Добро пожаловать в зрелость и опыт. — Аннетт улыбается какому-то своему далекому воспоминанию. —Не обязательно чувствовать себя старше, просто теперь ты знаешь, что делаешь. Иногда я пытаюсь представить, что бы тут придумал Мэнни, будь он с нами.

—Этот птичий мозг… — с пренебрежением говорит Амбер. Вдруг ее поражает мысль — вообще-то, у ее отца вполне могло бы найтись, чем посодействовать… Они с Аннетт идут дальше, проходят мимо попрошайничающих уличных евангелистов, проповедующих какую-то новую религию, и подходят к дверям магазина — а точнее, настоящего магазина одежды, с настоящими людьми-продавцами, ателье, чтобы подогнать одежду по фигуре, и примерочными. —Если я отправляю агитировать настраиваемые отражения, разве не будет добровольным поражением пытаться все их привязать к одному образу? Может, наоборот, пойти глубже и настраивать частных для каждого индивидуального избирателя?

—Может быть, и так. — Они проходят в дверь, и та самособирается за ними заново. —Но тебе все равно нужна основа. — Аннетт оглядывается, поискать взглядом консультанта. —Сначала мы спроектируем ядро, а уж потом пойдем вовне, настраивать периферию под аудиенцию. И кстати говоря, сегодня вечером… ах, бонжур!

—Здравствуйте. Чем мы можем вам помочь? Из-за дисплеев, прокручивающих сцены истории индустрии мод — ковровые дорожки, на которых столетиями сходятся и расходятся вихри и веяния моды, материализуясь в виде моделей с кошачьей походкой — появляются двое мужчин и одна женщина — очевидно, грани одной и той же личности, ядра с выраженной тягой к кройке, подгонке и шитью. Их, одетых с головы до ног в копии Шанель и Армани высочайшего качества, и демонстрирующих классическую подачу двадцатого века, еще не назовешь борганизмом от моды, но они недалеки от этого. Это не просто магазин — это храм одной очень особенной формы искусства, и его служащих обучают быть хранителями сокрытых таинств хорошего вкуса.

—Mais oui. Мы собираем гардероб для моей племянницы, вот. — Аннетт тянется сквозь карту многообразия идей моды, записанную в памяти быстрого доступа магазина, и пересылает главному помощнику детализацию требований, составленную одним из ее отражений. —В политику стремится она, и важным вопрос образа для нее является.

—Мы с превеликой радостью поможем вам — мурлыкает собственник, делая аккуратный шаг вперед. —Возможно, вы все же расскажете нам, чему именно послужит ваш образ?

—Ох… хорошо. — Амбер делает глубокий вдох и косится на Аннетт. Аннетт, не мигая, смотрит в ответ. Ты лучше знаешь, пересылает она. —Я занята административной программой партии Акселерационистов. Знакомы ли вы с ней?

Глава кутюрье-борганизма чуть хмурится — две складочки изгибают ее идеально симметричные брови, выщипанные в полном соответствии с ее классическим костюмом Нового Образа. —Я слышала о ней, но служительницам моды, таким как я, не пристало заботить себя политикой — говорит она с легкой самоиронией. —В особенности — политикой своих клиентов. Ваша, эм-м, тетя, говорит, что это вопрос образа?

—Да. — Амбер пожимает плечами, вдруг осознавая, как она выглядит со стороны в своих повседневных шмотках. —Она — агент моей выборной кампании. Сложность в том, как она говорит, что есть определенная популяция избирателей, которые принимают образ за сущность, и которые страшатся неизвестного. Таким образом, мне нужно подобрать гардероб, вызывающий ассоциации прямоты, респектабельности и целеустремленности. Такой, который подошел бы тому, кто имеет долгий послужной список, но представляет радикальную политическую программу. Боюсь, я слишком спешу, чтобы начинать с того, чтобы… Этой ночью у меня большой прием с целью привлечения средств. Я знаю, какая это поспешность, но мне нужно что-нибудь готовое для него.

—Чего именно вы надеетесь достигнуть? — спрашивает кутюрье-мужчина. У него чуть хриплый голос с раскатистыми "р" и все еще заметным средиземноморским акцентом. Похоже, он весьма заинтересован. —Если вы полагаете, что от этого может зависеть ваш выбор гардероба…