Акселерандо

— О. Ну да… — Ан бросает Пьеру предупреждающий взгляд, и отправляет ему напоминание по очень личному каналу. Не шути с ней тут все серьезно, разворачивается перед его глазами. Борис наблюдает за Ан с выражением безнадежной тоски. Пьер же пытается не обращать внимания на все это и задуматься над вопросом журналистки. — Сингулярность чем-то похожа на староамериканскую чепуху о христианском взятии живым на небо, разве не так? Что мы все взлетим на небеса и оставим наши тела позади. — Он фыркает, протягивает руку и невозбранно нарушает реальность, доставая прямо из воздуха кружку ледяной сангрии. — Вознесение зануд. Я выпью за это.

— Но когда оно произошло? — спрашивает Донна. — Моя аудитория, видите ли, будет нуждаться в вашем мнении.

— Четыре года назад, когда мы запустили этот корабль — с убеждением говорит Пьер.

— В десятых, когда отец Амбер освободил выгруженных омаров — говорит Ан.

— Еще не произошло — говорит Борис. — Сингулярность означает момент достижения бесконечно большого темпа изменений. Таким образом, ее определяет непредсказуемость следующего за ней будущего, верно? Так что еще не случилась.

— Наоборот. Она произошла шестого июня 1969, в одиннадцать утра по времени восточного побережья — парирует Пьер. — В этот момент была осуществлена передача первых пакетов от порта данных одного процессора сопряжения сообщений к другому такому же — и появилось первое интернет-подключение. Это — сингулярность. С тех пор мы все живем во вселенной, которую невозможно было предсказать на основе предшествующих событий.

— Да ну вас с этой фигней — парирует Борис. — Сингулярность — просто куча религиозной галиматьи… Мистическое христианское вознесение, адаптированное под зануд-атеистов.

— Отчего же? — Су Ан, задетая, смотрит на него. — Вот мы, шестьдесят с лишним сознаний. Мы переселились сюда — будучи в полном сознании! — прямо из наших голов с помощью потрясающей комбинации нанотехнологии и картирующего электронного парамагнитного резонанса, и теперь живем здесь, в виде программного кода, в операционной системе, которая позволяет виртуализовать все эти физические модели, и не дать нам сойти с ума от сенсорной депривации. На «железе» размером с ноготок, в межзвездном корабле размером с бабушкин плеер, в трех световых годах от дома, на орбите вокруг коричневого карлика. Мы прилетели сюда, чтобы воткнуться в межзвездный сетевой маршрутизатор, созданный невообразимо древним инопланетным интеллектом. И ты говоришь мне, что слова о фундаментальных изменениях в образе жизни человека — это фигня?

— Пф-ф. — Борис смущается. — Не так выразился. Чушь — это сама сингулярность, а не выгрузки или…

— Да-да! — Ан победно улыбается Борису, и он сдается.

Донна, сияющая, с энтузиазмом наблюдает за всем этим. — Потрясающе! — восклицает она. — Расскажите, что это за омары, которые, по-вашему, так важны?

— Они друзья Амбер — объясняет Ан. — Много лет назад отец очень помог им. Ты ведь знаешь, что именно они стали первыми выгрузками? Они были плодом скрещивания нервной ткани калифорнийских омаров, эвристического интерфейса программирования приложений и каких попало экспертных систем построения цепей обратного логического вывода. Но они вырвались из-за сетевых экранов лаборатории, сбежали в сеть, и Манфред заключил сделку, по которой он защищает их свободу, а они помогают ему управлять орбитальным заводом Франклина. Это было давным-давно, еще в те времена, когда толком не умели осуществлять самосборку… Так вот, омары настояли, чтобы Франклин — в качестве условия по контракту — переслал их копии и в межзвездное пространство по системе дальней космической связи. Они хотели эмигрировать, и глядя на то, что с тех пор творилось в Солнечной системе, кто может их упрекнуть?

Пьер делает большой глоток сангрии. — Кошка — говорит он.

— Кошка? — Донна оборачивается, но кошки нет как нет. Она опять смылась, по пути ретроактивно удалив все записи о своем присутствии из журнала событий этого публичного пространства. — Расскажите мне про кошку?