Аксель, Кри и Белая Маска

— Знаешь, Кри, — мрачно сказал мальчик, отвернувшись от этого зрелища, — похоже, мы с тобой угодили в переплёт ещё почище, чем в Потустороннем замке…

— Нам же обещана безопасность! — дрожа, напомнила Кри.

— Кем обещана?! Кто тут есть?

И Аксель оглянулся, словно надеясь, наконец, найти хозяина этой гостеприимной обители. Он вновь никого не заметил, но на сей раз ему показалось, что в фигурах рыб на полу что-то изменилось. Их усы-штопоры указывали в дальний конец зала, а искра-звезда со лба переползла почему-то в хвост. Сощурившись, Аксель разглядел в том направлении почти незаметный издали бассейн. Он молча кивнул на него Кри, и оба осторожно двинулись туда.

Бассейн был полон до краёв чистой прозрачной водой и очень глубок — наверное, метров двадцать. Дно его, выложенное всё теми же рыбами-изразцами, излучало молочно-белый свет. На плитах стоял дощатый, грубо сколоченный топчан, а на топчане…

— Утопленник! — ахнула Кри. — Что же это, Акси! Бежим отсюда!

— Куда? — тоскливо прошептал Аксель, стараясь не глядеть в тёмное, вздувшееся лицо мертвеца. Человек на топчане был полугол и бос, на нём синели широкие шёлковые шаровары, а голова повязана белым полотенцем, слабо колышущимся от каких-то подводных течений. — Ну, поделом мне, дураку! Никогда нельзя верить духам, что бы они ни обещали!

И мальчик яростно плюнул на пол.

В ту же секунду Кри издала новый вопль. Вода в бассейне на миг закипела, и человек на топчане вздрогнул. Затем поспешно выпрямился, оттолкнулся от своего грубого ложа пяткой и взмыл вверх в ореоле радужных пузырьков. Дети отпрянули от бассейна, но полуголый уже выскочил из воды по пояс, как пробка, и уставился на них — не распухшим и чёрным, а нормальным и даже розовым человеческим лицом. Он приятно улыбнулся брату и сестре и спросил жизнерадостным сочным баритоном, опять разбудив повсюду эхо:

— Простите, вы только что произнесли чрезвычайно мощное заклятие. Могу я узнать, какое?

ГЛАВА VIII. ФР

Ещё год назад, пережив подобное приключение, Аксель несколько минут приходил бы в себя, словно рыба, глотая ртом воздух вместо ответа. Но за это время, так и не научившись любить встряски, он, по крайней мере, приобрёл какую-то закалку. И потому, быстро опомнившись, мальчик шагнул вперёд, привычно загородил Кри спиной и с вызовом ответил:

— Я сказал: «Духам нельзя верить на слово, что бы они ни обещали!» А что, неправда?

— Истинная правда, — весело согласился полуголый. — Но вот какая вещь, уважаемые гости: на истинную правду эти стены не откликаются, да ещё таким возмущением волшебного поля, которое способно нарушить мой здоровый сон. ТАК откликаются они на наглую ложь…

— Ничего не понимаю… — пробормотал сбитый с толку Аксель. — Разве что-то может быть одновременно и правдой, и наглой ложью?

— Может, может, — заверил человек с полотенцем. Он подобрал его размотавшийся край и обернул ткань вокруг высокого бритого лба наподобие чалмы. — Давайте выпьем кофе и разберёмся в столь интересном вопросе!

Он легко, как кошка, перемахнул через край бассейна, приземлившись на изразцы босыми ступнями, скрестил на груди мускулистые руки и теперь с улыбкой глядел на детей. Его загорелое пожилое лицо (лет тридцать пять — сорок, не меньше!) с узкими, как у китайца, пронзительно-синими глазами и жгуче-чёрными бровями и усиками можно было, пожалуй, назвать красивым.

— Добро пожаловать во Вселенную Хас, избранники души моей!

«Вот-вот. Этого нам и не хватало — быть избранниками души его…Да он, кажется, почище Штроя и Фибаха, вместе взятых», — переглянулись дети, и Аксель осторожно начал:

— Так вы…э-э…

— Я — Франадем! Тот самый таинственный «Фр», коему уже довелось послужить пищей для твоих догадок. (То ли этот пляжник всегда так цветисто выражался, то ли Аксель и Кри повстречались ему, когда он был в настроении — неизвестно. Но расслабляться в его присутствии явно не стоило).

— А мы думали, — вступила в беседу Кри, — что вас зовут…

— Меданарф? Всё правильно, это тоже я. Понимаете, когда мне скучно и я склонен к крайностям, я произношу своё имя наоборот. В такие дни все стараются держаться от меня подальше…Ну, а когда мне весело…ничего, что я принимаю вас по-домашнему?

Аксель и Кри поспешно заверили, что ничего. Франадем указал гостям на мягкую тахту с подушками, которая уже возникла из воздуха за их спинами. А также на подносы с фруктами и крохотными, но замечательно красивыми чашечками кофе. Рядом с кофейным прибором Франадема поблёскивала в хрустальном роге тёмно-рубиновая жидкость, а на поверхности хрусталя светилась одинокая звезда — символ Вселенной Хас.

— Наши вина славятся на весь обитаемый космос…но вам не предлагаю. Как из-за вашего возраста, так и потому, что вам сегодня нужна ясная голова.

Кри вспомнила мумию, которая последовала за таким же вот угощением, и поёжилась. Но, кажется, пока ничего зловещего не намечалось. Франадем по-турецки уселся на тахту и откинул конец полотенца на плечо — вылитый падишах, только почему-то без слуг. Впрочем, когда дети уселись таким же образом у своих подносиков, весёлый хозяин спросил: