АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 4

— Вот и хорошо, — успокаивающе произнёс Леонтий. — Так какие остальные вопросы?

— Простые, — отозвался Петрович. — На отсрочку согласен? Пока не подготовимся?

— И сколько времени вам надо? — ласково поинтересовался Леонтий. — Только не говорите что девяносто лет.

— Заманчиво, но боюсь, что не доживём, — отозвался Витёк. — Недели хватит? После чего, если окажешься недоволен, я тебе дарственную в зубах принесу. На коленях.

— Что-то ты больно уверен в своих способностях, — фыркнул Леонтий. — Но, в конце концов, я же не монстр какой-то, могу себе позволить снизойти к человеческим слабостям. То есть, ты хочешь сказать, что за неделю сможешь выдрессировать свои часы?

— Он — не сможет, — ответил Петрович. — А вот я, пожалуй, смогу. Тебе же всё равно, на какой машине увидеть их уложенными? Тем более что Витька и так постарался. Давай не будем больше издеваться над пацаном. И его машиной. Ему же теперь не меньше недели придётся потратить, чтобы она как прежде работала. Пусть отдохнёт, он и так урок на всю жизнь получил. А я, так и быть, за него поработаю. Не забыл ещё, что тебе всё равно, на какой машине желательно увидеть уложенные часы?

— Не забыл, — ответил Леонтий, — хотя и желательно было бы увидеть их на всё той же «целике». Вместе со всеми уложенными приборами. Но что делать, не могу не уступить психологическому давлению. Особенно, если оно уже минуту пытается выжечь мне глаз лазерным прицелом.

— Тика, записал? — поинтересовался Петрович.

— Про лазерный прицел можешь стереть. А то в суде неправильно поймут.

— А чего он в меня сквозь штаны чем-то короткоствольным целится? — неприязненно поинтересовался Тика. — Я и это записываю, не беспокойтесь!

— Твоя фамилия часом не Запрудер? — поинтересовался Леонтий.

— Это мой дедушка, — не моргнув глазом, ответил Тика. — Погиб на дирижабле «Зефир». Но фотокамера уцелела. Совсем содержимым.

— Включая фотографию белорусского мутанта-убийцы Кеннеди, — хмыкнул Леонтий. — Ладно, это всё к делу не относится. Как и то, что в кармане у меня всего лишь курительная трубка. Могу показать. Разумеется, очень медленно, так, чтобы никто не заподозрил меня в дурных намерениях.

— Просто вынь руку из кармана, — нахмурился Петрович. — Нечего людей провоцировать.

— Да пожалуйста! — отозвался Леонтий, действительно, очень медленно вынимая руку из кармана и поднимая её над головой, точно сдающийся в плен солдат.

Пустую.

— Тика, меня глючит, или он поднял ТРИ руки? — оглушительным шёпотом поинтересовался Семён.

— Обе, — бросив короткий взгляд на Леонтия, ответил Тика. — Или нет… — неуверенно произнёс он, внимательно оглядывая одинокую фигуру Леонтия, стоявшего на некотором отдалении от всей собравшейся компании. — Петрович, ты вроде самый трезвый сегодня. Сколько рук он поднял?

— У видеокамеры спроси, — процедил Петрович. — По мне — так не меньше пяти.

— А на чём же он стоит? — удивился Семён, также приглядываясь к Леонтию.

Наклонился, вытянул и странно изогнул шею, точно удивлённый гусь. Посмотрел на Леонтия правым глазом, потом прикрыл его, повернул голову и посмотрел левым.

С тем же успехом.

После чего отвернулся и отошёл на несколько шагов в сторону, старательно стараясь избегать смотреть в сторону Леонтия.

— Можно, я не буду его трогать? — осторожно поинтересовался он в пространство.

— Мне бы это было неприятно, — усмехнувшись, ответил Леонтий. — Была бы на твоём месте красивая девушка, желательно брунетка… У неё точно не возникло бы подобных вопросов… наверное, — поправился он.

Руки он продолжал держать поднятыми вверх. Так, что сразу было видно — руки высоко подняты, у всех на виду, и в них ничего нет.

Вот только почему всем навязчиво кажется, что их больше чем две?

Причём подняты все.

Нагло так…

— Опусти руки, не на фронте, — скомандовал Петрович, желая прекратить этот непонятный балаган.

В первую очередь для себя.

В самом деле, сложно говорить с тем, у кого на первый взгляд не меньше трёх рук. А если присмотреться…

Петрович присматриваться не хотел. Просто потому, что это было неприятно. Глаза начинали болеть и пузыриться, а мозг, не в силах выдержать подобное психическое давление, стремился спрятаться в каком-то укромном уголке. Желательно — подальше от черепа…

— Леонтий… Лёня, — если будет позволено называть тебя так, — с чувством произнёс Семён. — Можно ты не будешь издеваться? Прими нормальный человеческий вид, а? Просто ради приличия… Глядеть на тебя больно… Того и гляди, подумаешь, что неделю не просыхал.

— Кто именно? — фыркнул Тика.

— Можно, я промолчу? — скромно произнёс Леонтий, пронзительно глядя на Сеню.

— Да делай что хочешь, — неприязненно фыркнул Петрович. — Короче, ты согласен на отсрочку с заменой исполняющего?

— Согласен, — кивнул Леонтий. — Неделю, говоришь?

— Может и меньше, но на всякий случай пусть будет неделя. Чтобы потом никаких посторонних вопросов больше не возникало.

— Да какие вопросы? Всё предельно просто — или Витёк расстаётся со своей «целикой», или я всё-таки вижу уложенные часы. Можно даже без повторного укладывания всех остальных приборов.