Аконит

– Но один плохой парень по имени Дурман захватил твое тело и делал ужасные вещи. Мне нужно, чтобы ты помог мне.

8663 весь сжался, руками он обхватил себя и забормотал:

– Я знал, я знал, что плохой придет, я знал…

Он мямлил, как помешанный. И Аконит невольно поежился от осознания, что Дурман, похоже, действительно обезумел.

– Сосредоточься! Ты ведь не хочешь, чтобы плохой вернулся?

8663 отчаянно замотал головой.

– Тогда вспоминай. Расскажи.

– Н-но я не знаю… Не знаю, что вспоминать.

– Рыжая девушка. Худощавая. Зонтик…

– Шарлотта, – выдохнул 8663. Глаза его расширились, в них застыла пелена слез. – Дурман не знал, что ее так зовут… Он думал, что это другая… Она приехала на кебе, и ей нужен был храм, а он предложил проводить… И она согласилась. Ей надо было к кому-то… Но он увел ее далеко. Там было тихо, только собаки лаяли, он назвал ее Корнелией, а она крикнула, что ее зовут Шарлотта. Он разозлился… Он был такой злой… Он… Он повалил ее… И он… – 8663 всхлипнул.

– Хорошо, ты молодец. Давай попробуем вспомнить про Дурмана что-нибудь еще.

8663 рассказал немного и о себе. Он был простым ребенком, незаметным для окружающих, за счет чего он и выживал в лаборатории. Но то и дело случались вспышки, после которых 8663 становился агрессивным и завистливым. Он ненавидел всех, кто был лучше него, и он не был 8663. Гораздо позже злость затопила мальчика полностью и превратила его в Дурмана.

Аконит постарался вернуть 8663 к его взрослой версии:

– Ты помнишь другую девушку, которую убил Дурман? Ее звали Эмма.

– Эм… Эм, – кивнул мальчик. – Я помню. Дурман убил какого-то парня, а сам надел его личину. Он заговорил с Эм, а она работала на Корнелию. Они… Они были вместе. Но она не собиралась помогать. Он даже пришел к большому дому, но все зашумело. Эм заметила его, и он соврал, что пришел к ней, что хотел сделать сюрприз, что он предлагает ей руку и сердце, а она поверила. Она вывела его за забор, но он забрал ее. Забрал и… и…

– Все. Все, дальше можешь не продолжать. Вспомни другое. Корнелия. Зачем Дурману она?

– Ему нужна была она, чтобы… достать Аконита. Он хотел, чтобы тот боялся, чтобы тот был разбит, и тогда Дурман бы убил его и отнес голову господину…

– Господину? Кто это?

– Н-не знаю… Ему отдавали кровь Дурмана, а говорил с господином Мортимер и остальные, кто следил за другими кирпичами.

– Мортимер следил за другими… – повторил Аконит. – Почему он? Что ты помнишь о Мортимере?

– Он из школы…

Аконит ободряюще кивнул. Вряд ли из обычной школы. Нужны подробности.

– Школа… Это… Есть завод, там были кирпичи, и еще была школа, там были ученики. Кирпичи были слабыми, и у них не было магического ресурса, из них делали материалы. А еще были ученики, у них был Ресурс. Их учили, чтобы они защищали господина, а потом нужно было присматривать за кирпичами. И ученики достаточно сильные, чтобы делать это… Еще… Еще трости…

– Что с их тростями? – Аконит помнил трость Мортимера, с которой тот не расставался, и похожую у Флетчера. И когда последний пользовался тростью, Аконит чувствовал, как его энергия ослабевает, он едва мог слышать Голоса.

– Они пользуются ими, как оружием против кирпичей. Это артефакты с философскими камнями, которые могут забирать силу кирпичей на время. И еще… Еще я помню, что у учителя и ученика были трости с одинаковыми набалдашниками. У Мортимера – кошачий череп, а у того, другого… – 8663 вдруг замолчал, а затем испуганно посмотрел на Аконита: – Кажется, он сын господина. Потому что говорил не «господин», а «отец»! Он говорил с Мортимером. И у него есть трость, тоже есть такая трость, хотя он не был учеником…

– Какой у него набалдашник?

– Лев, как на его гербе… Гербе господина… – пробормотал 8663, глаза его вдруг остекленели. – Эм? Это ты?

Аконит вздрогнул, оглянулся, но Эммы не видел.

– Это все Дурман, это он, не я, Эм!

Аконит не знал, что происходит. Что происходит с Местом. Туман стал плотнее, а Голоса что-то заунывно тянули.

– 8663, что ты видишь?

Но тот вдруг подскочил и помчался в туман. Аконит ругнулся и побежал следом, но очередная вспышка вонзилась в голову острой болью.

– Давай, frère! Возвращайся!

Последнее, что успел заметить Аконит – чьи-то высокие фигуры, сотканные из тени. Он распахнул глаза, тяжело дыша. Рие стоял над ним, держа его лицо и заглядывая в него ярко сияющими зрачками.

– Ну слава Маан-Маан[32]!

– Что случилось? – хрипло спросил Аконит, растирая лоб.

– Дурман умер. Не знаю, что произошло. Он просто умер.

Аконит удивленно посмотрел в застывшее лицо Дурмана, на котором отпечаталась маска из страха и… печали. Второе, видимо, принадлежало мальчику, который всегда оставался тем же 8663.

– Что-нибудь выяснил? – Рие разорвал веревки, равнодушно глядя, как тело Дурмана падает в пыль.

– Кое-что. Мы все ближе к их господину.

* * *

Кора открыла глаза. Ей казалось, она моргнула, но тело отдохнуло, и последствий алкоголя не ощущалось. Зато последствия вчерашнего, бесконечно длинного дня напомнили о себе тревожным чувством, скручивающимся в тугой узел где-то под ребрами. Переживаний добавляло еще то, что Кора должна была дать показания.