Аккорд

А еще у меня есть Лизи, и я не хочу, чтобы в нашу с ней жизнь молниеносно ворвался Морган, а затем так же внезапно из нее исчез.

Не хочу испытывать боль.

Боюсь боли.

Но я ведь уже пообещала дать ему шанс. Можно ведь просто попробовать, правда? Главное – устоять перед его магнетизмом и не упасть на его член сразу же.

– Детка, все в порядке? – вскинув бровь, интересуется Морган, и я понимаю, что все это время пристально пялюсь на него, завороженно любуясь каплями, стекающими по его телу.

Тяжело сглатываю и киваю.

Он улыбается:

– Ну так что?

Господи, как сексуально он говорит. Вот только что именно он говорит, я не слышу, потому что слишком увлечена видом его соблазнительных губ.

– Что «что»?

Усмехается.

Святые угодники.

– Ты не мог бы повторить?

Его улыбка становится шире:

– Я спросил, какую пиццу заказать на ужин.

– Любую, – тут же выдаю я и отвожу взгляд. – Мне нужно в душ, так что выметайся отсюда!

– Даже не предложишь присоединиться к тебе?

Вскидываю бровь:

– Извини, но ты же держишь целибат. Не могу позволить себе искушать тебя. Это грех. – Закрываю перед его носом дверь и, шумно выдохнув, тут же прислоняюсь к ней спиной.

– Детка? – раздается голос за дверью.

– Что?

– Думай, что это я трахаю тебя пальцами, когда сейчас будешь ласкать себя.

Говнюк.

* * *

Полчаса спустя мы вместе сидим на ковре у дивана. Сквозь приоткрытое окно доносится шум дождя, а в его стекле отражаются языки пламени биокамина. Ри мирно посапывает под боком у Моргана, пока мы с ним в одних махровых халатах доедаем его любимую пиццу пепперони. В моих руках бокал красного мерло, который вручил мне Тиджей после душа, а сам взял безалкогольное пиво.

– Ты понравилась Ри.

– Она мне тоже. Почему Ри живет здесь, а не с тобой?

– Это собака Ника. После его смерти я хотел забрать ее себе, но меня часто не бывает дома, а у Джереми аллергия на собак. Поэтому я снял для Ри этот дом, где она живет вместе с Меган.

Что?!

Этот псих снял для собаки целый дом?!

Целый гребаный дом в Малибу. Для пса!

О, вот только не закатывайте глаза. Я люблю собак. Но вилла в Малибу?

Месяц ее аренды стоит как все мои органы, вместе взятые. Если не дороже, учитывая камень в моей левой почке и знатно растянутую после родов матку.

– Психопат.

Тиджей начинает смеяться. И я понимаю, что назвала его психопатом вслух.

– Ты сошел с ума, Морган.

– Да, детка, возможно. Но она член нашей семьи. Нику подарили ее, едва он окончил школу и съехал от родителей.

При упоминании Ника вспоминаю слова Джереми, которые он кричал в лицо Тиджею, когда тот тащил его в клинику, и сердце сжимается.

– Сколько ему было, когда он погиб?

– Двадцать четыре.

– Мне очень жаль. Расскажешь, что произошло?

– Авария, – хрипло произносит он. – Родители собирались на выходных посетить водохранилище Пирамид, что в двух часах езды от Лос-Анджелеса. Я тоже должен был поехать с ними, но меня позвали на очередную вечеринку, и я… выбрал свингер-пати. – Он прикрывает веки, и я мягко провожу пальцами по линии его подбородка, чтобы поддержать. – Джереми не было в городе, он уехал на спортивные сборы со школой. Так что родители с Ником и его девушкой поехали туда без нас. На улице был сильный ливень, даже объявили штормовое предупреждение из-за усилившегося ветра, но они все равно решили не отменять поездку. Отец не справился с управлением и выехал на встречную полосу. Автомобиль врезался в ограду… их смерть была мгновенной.

– Мне так жаль, – шепчу я и покрываю его лицо едва уловимыми поцелуями.

– Я мог бы быть с ними. Но…

– Если бы ты был с ними, то тоже разбился бы. И с кем бы тогда остался Джереми?

– О детка, я думаю, что ему лучше бы быть одному, чем со мной. Посмотри на него, какой пример я ему подаю?

– Ты делаешь все, что можешь.

– Но даже ты сказала, что он такой же ублюдок, как и я.

– Я никогда не говорила, что ты ублюдок. – Коротко выдыхаю и тянусь губами к бокалу вина. – Просто… я не представляю, каково это – вот так в один миг потерять всех близких.

– Это больно. Очень. И время не лечит. Это все байки, которые придумал какой-то бесчувственный психопат. Не важно, сколько времени еще пройдет. Я никогда не смогу восстановить ту часть сердца, которая умерла в ту ночь. Я никогда не перестану винить себя. Джереми никогда не перестанет винить меня.

– Он… он подросток. Я не оправдываю его, но…

– Я понимаю, детка. Он скучает по Нику. И я тоже. Безумно. Он был моим лучшим другом. Понимал меня с полуслова. Знал меня настоящего. Ри – можно сказать, последнее, что осталось от Ника. Я смотрю на нее и вспоминаю, как мы с братом вместе дурачились, кидая друг другу фрисби, а Ри была такой крошечной, что эта тарелка едва умещалась в ее зубах. Она так забавно рычала, пытаясь ее сгрызть, но у нее ничего не получалось, и тогда она просто падала на спину и просила чесать ей живот. Ничего милее никогда не видел, – он улыбается своей ослепительной улыбкой, и мне становится не по себе от эмоций, накрывающих меня в этот момент.

– Ри прекрасная, – шепчу я.

– Да. Она теперь мой лучший друг.