Аккадская формула

– Сказал же – сейчас! – рыкнул Альфред, и достал часы из жилета, висевшего на стуле. Было всего-то семь часов и четырнадцать минут, за окнами уже понемногу начинало сереть. Альфред накинул домашний халат, стащил с головы шелковый ночной колпак, и двинулся открывать. По дороге он опрокинул стул, и выругавшись, поднял его и поставил поближе к столу. Провернув пару раз ключ, он распахнул дверь. На пороге стояла незнакомая дама, одетая во все черное или же темно-синее, в полутьме коридора было не разобрать. Лицо ее было прикрыто довольно густой вуалью, свисающей с весьма изящной шляпки. Альфред окинул ее взглядом с головы до ног, но узнал не сразу. Лишь после обычной фразы: «Чем я обязан, мадам?», он вдруг понял, что перед ним стоит вдова бургомистра, перед которой он еще вчера ломал комедию, притворяясь писатеелм.

– Вы позволите мне войти?– спросила она холодно.

– Да, прошу вас, но будьте великодушны, застав меня в таком виде! Я как раз собирался привести себя в порядок!

– Оставьте свои куртуазности, барон. Я прекрасно понимаю, что вытащила вас из постели, но дело слишком серьезное и не терпит отлагательств. Я в отчаянии, и мне больше не к кому обратиться.– сказал вдова входя в комнату и резко оглядываясь по сторонам.

– А что случилось? – спросил Альфред мягко.

– Умерла моя служанка Ирен, вы должно быть, ее помните? – вдова сверкнула взглядом из-под вуали и бросила перчатки на стол.

– Да… видимо, она открывала мне тогда дверь, когда я приходил взять интервью…

– Да, это была она, но оставьте все это… я даже не знаю, как сказать… В общем, я прекрасно понимаю, что вы никакой не корреспондент и не писатель. Вы, по-видимому, либо сыщик из полиции, либо даже из самого Министерства, не знаю… собственно, я здесь именно потому, что вы вовсе не писатель.

Альфред попытался что-то возразить, но вдова подняла ладонь и опустила глаза. Альфред замолчал.

– Прошу вас, – сказала вдова, – хотите дальше держаться своей легенды – на здоровье, я не против, но то, что я вам скажу, возможно, вас заинтересует.

– Вот как? – Альфред простодушно поднял брови.

– Дело в том, что Ирен умерла с теми же симптомами, что и мой муж! Понимаете?

– Да, я понимаю, – ответил Альфред, – и чего вы ждете от меня в этой связи?

Брунхильд подняла на него глаза и ответила:

– Ничего. Я просто боюсь.

– Чего? – спросил Альфред, все еще писатель.

– Я не знаю точно. Если бы я знала, я бы пошла в полицию. Но вы мне показались человеком не только понимающим, но и надежным, – ответила Брунхильд, пытаясь показать, что вот-вот заплачет.

– Вот как? Так чего же именно вы от меня ждете, все-таки? – снова осведомился Альфред.

– Помощи, наверное, – коротко ответила вдова, слегка пожав при этом худенькими плечами.

– Какого рода? – осведомился Альфред.

– Видите ли… – начала было Брунхильд. Затем она снова оглядела комнату и спросила, – вы позволите мне присесть?

– О, разумеется, простите, я еще, видимо, не проснулся окончательно, – рассыпался в извинениях писатель Ланге. Он указал на стул. Сам он присел на другой стул, стоявший по другую сторону стола.

– Да… так вот, – начала Брунхильд, – судите сами: сначала умирают мои родители, затем умирает мой муж, а затем и моя прислуга, и все с одинаковыми симптомами! Следовательно, на нас идет охота! И следующей буду я!

– Вы так думаете? – спросил Альфред, – Расскажите мне все по порядку. Начнем с того, как умерли ваши родители?

– Да что родители? – возмутилась вдова, – Надо что-то делать! Или вы не понимаете?

– Я все понимаю, – ответил Альфред спокойно, – но чтобы решить, что именно следует делать, я должен иметь представление о том, что происходит, видеть картину в целом, так сказать. Надеюсь это не вызовет дальнейшего раздражения с вашей стороны?

– Да нет, конечно… извините, я просто очень напугана, – ответила Брунхильд и достала батистовый носовой платок с кружевами по краям.

– Итак, как умерли ваши родители? – спросил Альфред еще раз.

– Ну как… сначала умер отец, а затем и мать…

– Сколько вам тогда было лет? – спросил Альфред.

– Двадцать два, – ответила гостья и делано промокнула глаза и нос.

– Понятно. А с каким интервалом умерли родители?

– Отец умер в феврале, а мать в апреле… А что, это важно? – переспросила Брунхильд, всхлипывая.

– Пока не знаю. И какие симптомы наблюдались у обоих? – спросил Альфред и достал свой блокнот.

– Ну, как и у мужа, словно бы от поражения дибуком…

– Дибуком? – удивился простодушный писатель, – но ведь дибук превращает человека в камень? Разве нет?

– Это все молва! И, кроме того, в камень человека, согласно легендам, превращает взгляд василиска, а вовсе не дибук,– ответила вдова жестко, и нагнулась к Альфреду поближе,– вообще-то, при поражении дибуком бывает много симптомов: черные губы, судорожная поза, еще что-то, я уж не помню, быть может, и что-то вроде сильного отвердения тела тоже бывает…

– Вот как? А откуда вы узнали впервые, какие бывают симптомы при поражении дибуком?– спросил Альфред и твердо посмотрел на вдову.