Аккадская формула

Йоркович явно не ожидал такого поворота в разговоре. Он сглотнул и снова уставился в стол.

– Посредником был Луиджи Феррано,– ответил он тихо.

– Понятно. И как вы его заполучили, так сказать?– спросил Альфред и затянулся сигарой.

– Мы разработали план, по которому Клавдия должна была его соблазнить и войти, так сказать, в доверие. Я ее к этому не подталкивал, я бы не посмел. Она сама предложила, сказала, что это ничего не значит, и что, мол это все ради нашего будущего… В общем, это получилось.

– Вдова Розалина, это была Клавдия?– спросил Альфред.

Йоркович снова сглотнул и кивнул.

– Ясно. Скажите, Йоркович, вот вы прибыли в Марионвиль лет пять тому назад…

– Пять с половиной, – уточнил Густав.

– Хорошо, неважно пока. И почему-то вот только теперь вы добрались до хранилища? Это как-то странно, вы не находите? Или же были еще попытки?

Густав сцепил пальцы, на его скулах заиграли желваки.

– Так были или не были? – настаивал Альфред.

– Были.– Коротко ответил Густав. – Но не только у нас.

– Как вас понять?– спросил Альфред.

– Так и понимать: кто-то еще пытался проникнуть в хранилище, и постоянно нам ставил палки в колеса.

– Вот с этого момента рассказывайте как можно подробнее, пожалуйста, это очень важно. Для вас, в первую очередь, разумеется.

– Хорошо, я расскажу, конечно,– согласился Густав,– уже через год по прибытии, я во всем разобрался и навел нужные связи. В частности, я подружился с Луиджи, мы встречались, и я потихоньку собирал нужные мне сведения. Я узнал, например, что главным, так сказать, хранителем библиотеки является Золтан Ковач. В сущности, мы проделали с ним почти ту же операцию, что и с Феррано, но в этом случае, соблазнять его не пришлось. Он был весь в долгах, и мы ему предложили показать в его же библиотеке книгу, с помощью которой он сможет заключить союз с Анаелем34 и тот выполнит некоторые из его заветных желаний. Надо сказать, что фантазии бедному Ковачу не хватило более, чем спросить дар всегда выигрывать. Хотя, может, я и неправ, поскольку именно этот обретенный дар, к слову, помог ему создать и философский камень. И это правда, хотите верьте, хотите – нет.

– Вот как? А какое отношение имеет алхимия к способности выигрывать?

– Да никакого, разумеется. Просто он заключил со мной пари, что через полгода создаст философский камень. И точно! Он выиграл!

– Интересно! Очень интересно! – сказал Альфред, гася сигару. – А что вы попросили у Ковача взамен?

– Он согласился впускать на ночь нашего человека, чтобы тот в течение нескольких недель скопировал мою книгу. Это был весьма заурядный человек, но порядочный, и с хорошим почерком. За относительно небольшую плату и без лишних вопросов, он согласился сделать эту работу, вот и все. Он был не то счетоводом, не то переписчиком в какой-то конторе.

– И как вы его нашли?

– Да никак, это был какой-то дальний родственник Клавдии. Она его привела, сказала, что он ей чем-то обязан, а потому болтать не будет.

– Так, и что дальше? Переписал он эту вашу книгу?

– Переписать-то он переписал, но…– Йоркович запнулся.

Что – «но»? – рыкнул Альфред.

– В один прекрасный день, когда работа была практически завершена, его нашли мертвым в хранилище. Ковач, естественно, о случившемся заявил в полицию, но, понятно, о связи того человека со мной он не упоминал. А где находилась копия, да и оригинал тоже, тот переписчик не успел сказать, а Ковач знал лишь примерно.

– И кто его мог убить, как вы думаете?

– Если бы знать!– вздохнул Густав.– После этого случая все пошло вкривь и вкось. И теперь вот – ни с того ни с сего – помер и сам Ковач. Я узнал это от Луиджи. А перед этим, к слову, почему-то помер секретарь Луиджи. Как его звали-то?– Густав начал щелкать пальцами, пытаясь вспомнить, – ах, да, вспомнил! Манфредом его звали. Не знаю, имеет ли это отношение к делу, но я это говорю, чтобы вы поняли в какой тяжелой обстановке приходилось двигаться дальше. А после еще эта слежка… я вам уже говорил, когда приходил к вам тогда.

– Да, я помню. А что еще странного происходило? – спросил Альфред.

– А что этого мало? Мы уже толком и спать не могли, все боялись, что нас кто-то вот так же… Причем, я и теперь не догадываюсь, кому мы перешли дорогу? Вряд ли кто-то кроме меня мог охотиться за трактатом Филарета.

– Это верно, но почему же еще за вами могли охотиться?– спросил Альфред.

– Я уже говорил: я не знаю,– ответил Густав и пожал плечами, – если бы знать, быть может все можно было бы построить как-то иначе, и избежать, в частности, каких-то смертей… Впрочем, я действительно не знаю…

– Так, ну хорошо, а вот во время последней магии, вы ничего странного не почувствовали? Вообще расскажите подробнее, что вы чувствовали, видели и тому подобное.

– Знаете, это очень трудно объяснить словами… – Йоркович замялся, – в общем, когда Клавдия вошла в тело Луиджи, и я и она, мы почувствовали, что там уже кто-то есть, понимаете?

– Нет, не понимаю,– признался Альфред.