Ахульго

Он пожал мальчишке руку, похлопал его по плечу и спросил:

– Как тебя зовут?

– Маиндур, – опустил глаза мальчишка.

– Так вот, Маиндур, – сказал Шамиль.

– Не для того мы пришли в ваш аул, чтобы тут воевали дети. Но, раз ты такой храбрый, я назначаю тебя наибом.

– Наибом?! – замер от восторга мальчишка.

– Над твоими друзьями, – продолжал Шамиль.

– И вот тебе мой первый приказ: вы соберетесь все, кто остался, и отойдете от аула. Когда потребуется, я вас вызову.

– А где нам ждать? – спросил Маиндур.

– В Тлярате, куда ушли ваши семьи. Вы будете их охранять. Ты хорошо меня понял?

– Да, имам, – закивал Маиндур.

– А если друзья не поверят?

– Султанбек подтвердит, – улыбнулся Шамиль.

– Давай, собирай своих безусых мюридов, – велел Султанбек.

Мальчишка, созывая своих друзей, побежал вверх по улочке, влез на завал, оттуда забрался на крышу. И со всех сторон начали появляться головы мальчишек, удивленно глазеющих на Маиндура.

– Собирайтесь за мечетью! – кричал Маиндур.

– Имам дал нам приказ, а меня назначил наибом!

Шамиль смотрел вслед мальчишкам и вспоминал своих сыновей, всех детей, оставшихся на Ахульго. Если Граббе прорвется к столице Имамата, им уже некуда будет уйти. Нужно было во что бы то ни стало остановить генерала. Уже немало аулов принесли себя в жертву, и настала пора решающих битв.

Шамиль чувствовал, что Граббе еще очень силен, и знал, что генерал не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Но имам считал позицию при Аргвани достаточно крепкой, в своих воинах не сомневался, а кроме того, очень надеялся на Ташава, который должен был ударить в тыл Граббе.

Снова загрохотали пушки. Теперь они били залпами, от которых сотрясалось все вокруг и испуганно откликалось эхо.

Горцы занимали свои позиции, готовясь встретить неприятеля.

Артиллерия продолжала обстреливать аул, когда колонны Граббе двинулись на приступ, охватывая Аргвани с двух сторон. Защитники аула встретили их шквальным огнем. Солдаты падали под пулями, но колонны продолжали надвигаться на передние завалы, за которыми их ждали мюриды. Расстреляв все пули, они выскакивали из-за укрытий и бросались врукопашную. Перед завалами вырастали другие завалы – из убитых. Новые волны солдат взбирались уже по этим завалам, кидаясь на следующие, каменные. Но горцы держались стойко. Когда казалось, что горцы бегут, солдаты кидались в штыковую атаку, но на месте исчезнувших горцев вставали другие и делали дружный залп. Тем временем первые успевали снова зарядить ружья, и все повторялось. Когда защитникам передних завалов уже нечем было стрелять, на помощь приходили горцы из самого аула, где на крышах домов залегли стрелки-ополченцы.

Солдаты, бывшие на стороне Шамиля, в дело пока не вступали. Да и нелегко бы им было целиться в прежних друзей, с которыми они почти сроднились за десятки лет службы. Перебежчики занимали позиции в тылу, а между собой решили в своих не стрелять, пока не останется лишь выбор: драться или погибнуть. Под «своими» каждый понимал бывшую родную роту, с которой ел из одного котла. С другими ротами он готов был драться, тем более что это случалось и раньше, хотя дрались лишь на кулаках.

Понимая, что без большой драки дело не обойдется, солдаты по привычке прощались друг с другом:

– Не поминайте лихом, братцы, коли больше не свидимся.

И друг другу же отвечали:

– Молите Бога за нас.

Тем временем Юнус сообщил Шамилю, что на дороге, ведущей из Аргвани в сторону Чиркаты и Ахульго, собирается кавалерия казаков и милиционеров.

– Они готовятся к атаке, – предположил Юнус.

– Пусть нападают, – кивнул Шамиль.

Конница выстроилась по эскадронам и с гиканьем и пальбой бросилась на Аргвани. Но неожиданно наперерез им вылетели из лощины всадники ополченцев, которыми командовал Балал Магомед. Он давно ждал этого случая. Шамиль предупреждал его, что такое непременно случится, и они договорились, как будут действовать.

Атака Балал Магомеда была неожиданна. Кроме того, за всадниками неслась толпа пеших горцев, а с фронта нападавших встречали пули защитников Аргвани. Лошади падали, подминая под собой людей. Все смешалось, милиция бросилась в шашки, казаки кидались на завалы. Одни мешали другим, а пехота ополченцев добивала выбитых из седел противников.

Потерпев неудачу и потеряв много людей, казаки и милиция с трудом сумели уйти под прикрытие своих пушек. Горцы не стали их преследовать до лагеря и тоже отошли. Но теперь они уже не скрывались в лощине, а поднялись на окрестные возвышенности, куда не доставали ядра.

Граббе еще дважды бросал войска на штурм, но результат был тот же: мюриды оставались на своих позициях, а перед завалами оставались десятки убитых.

Шамиль молил всевышнего, чтобы атаки прекратились, потому что защитники Аргвани понесли большие потери. Но, несмотря на ощутимый урон, горцы чувствовали себя победителями.

– Теперь они уйдут туда, откуда пришли, – сказал Шамилю наиб Абакар.

– Этот генерал собирается воевать до последнего солдата, – покачал головой Шамиль.

– Он не уйдет, пока не испробует все, что сможет.

Глава 77