Ахметзаки Валиди, его жизнь и жизненные обстоятельства

Короче говоря, в 1932 году наш персонаж уехал из Турции в Австрию, он сдал, наконец, экстерном за гимназию и поступил в Венский университет. Через три года он окончил курс и защитил докторскую диссертацию по теме «Путешествие Ибн Фадлана к северным болгарам, тюркам и хазарам». Он тут же получил предложение преподавать в германском Боннском университете. В Вене он, среди прочего, познакомился со своим соседом по дому, основателем психоанализа Зигмундом Фрейдом. Надо сказать, что Ахмет-Заки не особенно смутился при беседе с великим психологом, а разъяснил ему, что фрейдовские комплексы не подходят к высокоморальным мусульманским и тюркским народам, их «скромности и целомудрию». Не будем обсуждать справедливость его утверждений, но уверенность в своей правоте у него проявилась и тут.

В Бонне он оказался не в лучшее время. Нацистские расовые теории, которые он никак не разделял, свели с ума великую страну. Валидов еще в 20-е годы осуждал немецкий национал-социализм за антисемитизм и русский большевизм за империалистическую руссификацию нацменьшинств. Но тюркологию, слава Богу, нацистские активисты не трогали. У них там, наверху, еще не были определены будущие отношения с Турцией и, соответственно, не было решено, являются ли турки арийцами или недочеловеками. К тому же статьи Валиди о связях с Востоком великого немецкого поэта Гете не давали возможности придраться. Скажем к слову, что в эту пору наш герой сменил фамилию в соответствии с новыми турецкими правилами. Арабское Валиди, что означает приблизительно «Новорожденный», стало частью его имени Ахметзаки Валиди, а фамилией стало Тоган (туган), что по-русски переводится как «семь». Так и было в его новом турецком паспорте – Ахметзаки Валиди Тоган.

Жизнь продолжалась. 10 ноября 1938 года в бывшем султанском дворце Долмабахче в Стамбуле от цирроза печени (сказалось многолетнее пьянство) умер вождь и президент Турции Кемаль. Новый президент Иненю пока ничего против нашего героя не имел. И тот попросился назад в Турцию, уже имея за собой степень доктора. Его переезд совпал с началом Второй Мировой войны. Ему тогда было уже 48 лет. Он стал профессором кафедры всеобщей истории тюрков, что, конечно, соответствовало основному направлению его научной работы.

В это время до него дошла информация, что его Нафиса, уехавшая за сосланными родителями в Кузбасс, вышла там замуж. Ну, кто кинет камень – она жила оторванной от мужа уже более полутора десятков лет. Но вскоре сменилось семейное положение и у Ахмет-заки. Он женился на молодой ногайке из румынской Добруджи Назмии, приехавшей в Стамбул для подготовки докторской диссертации. Брак был счастливым, Назмия была с ним до смерти, родила ему сына Субидая, в будущем известного экономиста, и дочь Исенбике, в будущем тоже ученого-историка.

Кроме чисто научной деятельности наш персонаж создал студенческое общество «пантуранистов». Оно занималось, на самом деле, довольно безобидной пропагандой братства тюркских народов и теоретической подготовкой кадров для будущего «Свободного Туркестана». Помните – «как евреи в Израиле верят в возрождение своего государства …»? Но в итоге это обернулось для Валиди Тогана крупными неприятностями.

Пока что он решился поехать в Рейх, официально без ведома турецких властей, а как на самом деле – неизвестно. По-видимому, у него были некоторые предварительные переговоры с германским начальством. Не с Гитлером, конечно. Фюрер такими мелочами не занимался. Он и создание власовской армии принял с большим трудом после долгих уговоров. Максимально тут мог быть Альфред Розенберг. Теоретик по расовой тематике, автор «Мифа ХХ века», да и человек с собственным, хоть и небольшим, русским и даже советским опытом.

Когда он поехал – не очень понятно. Он говорил, что в 1943, но по данным турецкой полиции – в 1942-м. Ну, поверим властям. Во всяком случае, кроме какой-то научной конференции он еще и побывал в лагерях военнопленных, встречался со своими башкирскими, татарскими и среднеазиатскими единоверцами. Может быть, действительно, передавал им какую-то еду. Слышали, конечно, как тяжело было советским военнопленным в немецких лагерях. Вот после этого и состоялась его беседа с немецким руководством, о которой он рассказывал Мустаю Кариму. Во всяком случае, никаких его выступлений в пользу Рейха после возвращения домой не известно.

Тем не менее, поражения вермахта во второй половине войны довольно сильно ударили по нему лично. Дело в том, что Турция как союзник представляла интерес и для Союзников, и для стран Оси. Главным образом из-за своего контроля над Проливами. Турки никак не могли выбрать – на чью сторону стать. Они хорошо помнили ошибку, сделанную младотурецким правительством в ноябре 1914 года, когда Османская империя выступила на стороне будущих побежденных.