Из двух врачей, дежуривших на этом приеме, один за некоторое время до описываемых событий навсегда исчез в мексиканском саду, а второй с одним из своих пациентов заперся в ванной комнате для слуг.
Шведский дирижер американского симфонического оркестра на белом жеребце галопом проскакал по выложенной плитами террасе и свалился в Римский бассейн. Конь выплыл на отмель и там стал, тяжело поводя боками и дрожа. Дирижер, отягощенный своими пистолетами и патронташем, пошел прямо ко дну. Для того чтобы вытащить его на поверхность, потребовалась помощь двух дюжих мужчин; наверху ему сделали искусственное дыхание. Во время этой процедуры заключались пари — выживет дирижер или нет.
— Кто ты?
Девушка была высокой и длинноногой, с лицом, по которому можно безошибочно определить отличницу в колледже. Если в нем не было ничего неправильного, то в нем не было и ничего запоминающегося. Такое лицо отлично сочетается с блузами от Макмулена и шотландскими свитерами. Она говорила сквозь зубы, и в ее голосе сквозило легкое нетерпение, как будто она с рождения обладала правом получать ото всех незамедлительные и точные ответы.
— Попробуй угадай, — сказал Форман. Эта девушка была почти такой же высокой, как Грейс Бионди, но ее телу не хватало естественной, бессознательной гордости Грейс.
— Ты мне не скажешь?
— А почему я должен это делать?
Девушка слегка покачала головой, выражая свою досаду.
— Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос?
— Потому что у нас нет ответов?
— Задай мне правильный вопрос и я дам тебе первоклассный ответ, — сказала она.
— Кто я?
Она смерила Формана взглядом — его рубашку и джинсы.
— Американский хиппи в Мексике.
— Неверно.
— Пеон?
— Тоже неверно.
— Дай мне еще попытку.
Форман опорожнил свой стакан и отдал его девушке, а сам пошел прочь.
— Эй! — крикнула она ему вдогонку. — Мы еще не закончили нашу игру.
Форман продолжал идти. В баре он попросил полную бутылку скотча, ответив на возражения бармена одной из своих ужасных улыбок. В увенчанном куполом фойе для приемов Форман услышал, как кто-то произнес его имя вслух.
К нему подошла Шелли Хейнз.
— Передумай, — сказала она ему.
— По поводу?
— Ночной службы в церкви. Пойдем вместе.
— Ни за что. Но я подброшу тебя обратно в отель.
— Я иду в церковь.
— Заставь Бристола пойти с собой.
— Харри в церкви! О, это забавно. — Она пошла к двери, и Форман последовал за ней. На улице он отвел Шелли к красному «фольцвагену».
— Залезай, — скомандовал он. — Я отвезу тебя к собору.
— Пол — пай-мальчик. Спасибо, не надо. Я не хочу быть в церкви одна. Отвези меня к моему другу.
— Будет сделано.
Садясь в машину, Шелли ударилась головой и теперь свернулась на сиденье, потирая лоб. Форман залез за руль.
— Куда? — спросил он.
— На холм. Там классные виды. Каждое место в этом городе имеет классные виды. Ты заметил?
— Я заметил. Как называется улица?
— Когда мы приедем, я скажу.
Форман катался уже полчаса, когда Шелли наконец сказала:
— Вот она! — Он остановил «фольцваген», и Шелли открыла дверцу.
— Ты уверена?
— Спасибо, что довез, Пол — пай-мальчик. — Шелли поцеловала Формана и низко пригнулась, выбираясь наружу. — В другой раз, — торжествующе сказала она «жуку» и поспешила в гостиницу.
Шелли прошла мимо пустынной регистрационной стойки и поднялась вверх по лестнице, которая вела в комнату Морри Карлсона. Она постучала в дверь. Никакого ответа. Она постучала еще раз, мельком взглянув на номер комнаты. Не тот номер. Она пошла дальше, пока не обнаружила его комнату. Она постучалась и назвала свое имя. Изнутри раздалось какое-то осторожное шевеление. Шелли приложила ухо к двери и прислушалась.
— Морри, — зашептала она, думая, что он, может быть, спит. — Морри… — Дверь открылась и на нее уставился Морри: лицо вытянуто, под глазами мешки, щеки заросли щетиной.
— Морри! Я скучала по тебе! Всю ночь я скучала по тебе! — Шелли кинулась к нему, и ее порыв увлек их обоих в номер Морри. Весело смеясь, она легко закружилась на месте. — Я так много выпила, Морри! Больше, чем мне следовало бы. Сочельник, Морри. С Рождеством тебя! Я иду в церковь. Пойдем вместе, Морри, пожалуйста, пойдем со мной. Это будет так прекрасно, хорошо для нас обоих!
— Уходи, Шелли, — сказал он; голос его был тяжел и бесстрастен.
— Это важно, — настаивала она. — Не знаю, почему, но это важно.
Морри взял ее за плечи, пальцы его были жесткими.
— Проклятье! Обрати внимание. Тебе не нужно было приходить. Разве ты не видишь, — я не один.
Шелли сделала усилие и предметы перед ней начали принимать свои очертания. Женщина. На кровати. Голая. Сидит, поджав под себя колени.
— Пригласи свою подругу остаться, — произнесла она холодным тоном. — Двое на одного, чем не хорошо.
— Заткнись! — оборвал ее Морри. Он подвел Шелли к двери. — Ступай в свою гостиницу, ложись спать. Поспи — все пройдет.
Шелли была в коридоре, когда колени у нее начали подгибаться. Она чуть не упала. Шелли прислонилась к стене; через некоторое время она могла идти и выбежала из отеля.