Академик Вокс

Человек вперевалку отходил от лифта. Юноша различил одутловатое лицо с пухлыми щеками и висевший на груди золотой медальон — свидетельство высокой должности незнакомца. Не кто иной, как сам Вокс Верликс, поднял кувшин с бальзамом забвения толстыми пальцами и, залпом осушив его до дна, утёр губы рукавом. Потом посмотрел на Плута отуманенным взглядом.

— Ты можешь идти, — промямлил Вокс.

И тут же дверь захлопнулась. Плут успел услышать громкую отрыжку и прерывистый сиплый смех. Потом последовали глухие удары, будто тяжёлое и неповоротливое животное брело, не разбирая дороги, сшибая и давя всё на своём пути. Плут замер, прижав ухо к двери. Ожидая, что будет дальше…

За дверью послышался заливистый храп. Юноша подёргал дверь, но она не открывалась.

Вздохнув, Плут взялся за верёвку, освободил тормоз, и кабинка начала свой долгий спуск. Плут утешал себя тем, что теперь знает, где находится Вокс Верликс. На девятом этаже. Даже если лаз в личные покои Вокса закрыт, то лифт не единственный способ, которым можно попасть к хозяину дворца…

— Благодарение Земле и Небесам! — воскликнула Гестера. — Ты вернулся обратно! Почему так задержался? Здесь можно сдохнуть от холода.

Плут вылез из канатного подъёмника в кухонное пекло.

— Не забудь про печку, деточка, — обольстительным голосом ворковала Гестера. — Сейчас же разведи огонь, пока я не превратилась в ледышку. Ах, мои старые больные кости! Как я могу готовить свои снадобья в промозглой кухне? Ну, чего нос повесил? Взбодрись!

— Хорошо, — покорно ответил Плут, направляясь к бревну, которое он бросил посреди кухни. Обхватив ствол обеими руками, юноша оторвал его от земли, с размаху бросил в топку и вернулся за дровами.

Тем временем Гестера отправилась в кладовую и принесла увесистую стопку пергаментов и внушительных размеров пустой ящик из железного дерева. Сгибаясь под тяжёлой ношей, гоблинша прошаркала по кухне и, усевшись в кресло перед огнём, с облегчением вздохнула. Положив ворох бумажек себе на колени, она расправила передник и принялась разбирать рецепты снадобий, написанных на пергаменте, ухмыляясь и тихо бормоча что-то себе под нос.

Плут ухватил ещё одно бревно и забросил его в топку. Затем ещё и ещё, раздувая мехи после каждой очередной порции. Печка раскалилась, в кухне стало не продохнуть.

— Ах как приятно, золотце моё, — просюсюкала Гестера, и веки у неё отяжелели. — Тепло, уютно, именно так, как я люблю…

Юный истопник хмыкнул. Гоблинша провалилась в сон.

«Сейчас тебе станет совсем хорошо, — подумал он. — Я натоплю эту кухню как никогда!» Он изо всей силы налёг на мехи, качая воздух. Гестера разлепила свинцовые веки и опять закрыла глаза.

Плут продолжал пихать дрова в печь, пока в топке не осталось свободного места. Жарища была адова — кухонная печка раскалилась докрасна, полыхая ярче, чем заводские доменные печи на Опушке Литейщиков, где он когда-то спас Вурало и других толстолапов. Как давно это было!

Гестера, прикорнувшая в кресле, уронила голову на колени, и несколько листочков пергамента соскользнули на пол. Гоблинша сладко похрапывала, разомлев от тепла.

Плут улыбнулся. Кухарка крепко спала, — значит, у него появился шанс улизнуть. Проходя мимо посапывающей гоблинши, Плут бросил взгляд на рецепты, валявшиеся на полу у её ног.

«Капли для боли в ухе». «Мазь для приступов меланхолии». «Раствор для ослепления». «Настойка для судорог»…

Рецепты были написаны кухаркиным паучьим почерком. Один листок неожиданно привлёк внимание юноши. На нём значилось: «Отвар для, колик в желудке». Плут пробежал глазами страницу:

«Смешать уксус из дубоивовьх ягод с молоком тильдера… Кипятить на медленном огне, пока не свернётся. Поставить остужать… Для, вызова рвоты добавить щепотку суиьеного кусковатого мха…»

Плут от омерзения скривил губы. Когда он учился на Вольной Пустоши, ему читали лекции обитатели лесов: тролли-бормотуны и эльфы-дубовички, посвятившие всю свою жизнь изучению целебных свойств растений, чтобы создать на их основе лекарственные препараты — мази и настойки, которые снимают боль и облегчают страдания больных. С Гестерой все обстояло иначе. Злокозненное создание использовало свои знания во вред всему живому: намеренно причиняла несчастья, портила здоровье, вызывая боль! Плут с ненавистью смотрел на рецепты. Больше всего на свете ему хотелось сгрести ворох вредоносных бумажек, и сунуть их в печь…

«Только не сейчас», — сказал Плут сам себе, поворачиваясь спиной к спящей ведьме. Сейчас он должен выбраться из пекла и попасть на девятый этаж!

Плут крадучись пробирался по загромождённой кухне, и постепенно храп гоблинши стал отдаляться. Он шёл на цыпочках в полутьме, оставив позади и зловредную гоблиншу, и пылающую печь. Воздух становился прохладнее.