Академия наездников. Игрок

Помог Вите забраться через маленький балкончик и наказал каждому по очереди избавить моего побратима от неосыпавшихся мертвых чешуек. Мой рот – враг мой. Очень часто, когда неудачно шучу, это обращается против меня. Вот давно заметила, как мысли материализуются, и нет чтобы свобода да море ихтрамарское – зачеты да передряги!

Вита, когда поняла, что ей предстоит, ощетинилась и тааак посмотрела на меня и Тима. Мол, последний раз я в этом участвую, магистр. Ибо избавление от отмершей чешуи – дело не самое приятное. Обычно для такого я приглашала Агнара, а не толпу необученных адептов.

Но я лишь пожала плечами в ответ на жалостливый взгляд фиолетовых глаз. Сама виновата. То Тассон ее уговорит нам хвосты подпаливать и гонять по стадиону, то Бекойн ангажирует. Да даже у Сапфир пару раз заставала ее!

У моего дракона жизнь в Академии бьет ключом. Не говоря о том, что один раз я вытаскивала свою «великовозрастную» и великомудрую черную смерть из тоннеля, куда она собиралась залезть вслед за новой подружкой.

Хоуп и Вита на удивление сдружились, и, глядя в мученические глаза и слыша ее рычание в ответ на потуги бедных адептов, я не сомневалась, что уже сегодня две подружки будут бесноваться в ангаре у Джонсона.

Я в занятии не участвовала, а Тим вел себя так, словно не замечал этого. Забилась в угол и с комфортом разместилась за партой в углу. Оттуда наблюдала и строила в голове план.

Чуть не забыла за новыми открытиями, что грядет разговор с дедулей. Кажется, придется задать ему много вопросов. Надо сразу же предусмотреть пути к бегству. Хорошо, что Дар у меня сильнее. Пора прижать дражайшего родственничка.

– Мне иногда становится страшно, когда ты так смотришь. Создается впечатление, что всем нам теперь хана.

Еще один смертник подсел. Мика озабоченно смотрел на меня. В последнее время слишком много народу взяло на себя смелость заботиться о маленькой стервочке. Пора это исправлять!

– Всем нам все равно хана. Но если и помирать, то с музыкой!

Глава 30. Мими

Остаток дня пролетел так быстро, словно я лишь закрыла глаза, а когда открыла, стояла на этаже у кабинета ректора. Сверлила взглядом вход, втайне мечтая стать ооочень маленькой.

Нет, я не боялась предстоящего разговора как такового. Внутри жил страх иного рода: я словно чувствовала, что все может измениться. Что, выйдя отсюда, уже не буду прежней и все такое. Странная фатальность.

Но я не была бы Мими Сицил, если бы струсила. Я ж не Тим, я не боюсь собственных желаний и готова нести ответственность и рисковать. Ведь что это за жизнь такая, когда постоянно бежишь от самого себя?

Теперь главное, чтобы еще один участник этого разговора не дал деру. А то знаю я эти замки. Наверняка из ректорской ведет добрый десяток потайных ходов и лестниц.

Пару раз стукнула в дверь кулаком и резко вошла. Дабы обозначить серьезность намерений, тут же кинула завесу. Да такую плотную, что все вокруг померкло во тьме. Сквозь нее виделся лишь огромный ректорский стол и глаза самого Академидиса.

Они блестели и искрили раздражением. Кажется, моя завеса вообще ни разу его не смутила. Крепкий орешек. Непробиваемый и горький, как пережаренный каштан. Но и не таких переваривали.

– Ну, наконец-то. Ты вообще в курсе, что когда адепта вызывает ректор, то надо бросить все и мчаться на разговор. Что за неуважение?!

На последнем предложении даже голос повысил. Какой серьезный дедуля. И ни капли не похож на меня. Точнее, я на него. Все же пошла далеко не в эту породу. Ничегошеньки нет по материнской линии. Только разрез глаз в бабулю…

Перед глазами снова встал образ очаровательной белокурой девушки. Она счастливо улыбалась с голограммы, в то время как собственный отец вручал ей что-то по окончании. Диплом? Так и не рассмотрела то изображение…

– А ты вообще в курсе, что с единственной внучкой так не обращаются? Позвал бы просто на чай поболтать – с радостью бы прибежала. Вприпрыжку. Хотя нет, просто бы пришла. Особого удовольствия общение с тобой мне не доставляет.

Он покраснел. Вены на шее немолодого мужчины вздулись. Еще удар хватит. Интересно, а если я стану причиной его сердечного приступа, то устав сочтет это нарушением учебного процесса?

– В отца пошла, такая же стерва, как и он! Это ж надо было такой уродиться…

Он откинулся в кресле. Мне внезапно стало даже обидно. Что значит «такой»? Он стервой никогда не был и становиться явно не собирается. Да и кишка у Коула Перейя тонка. Мой характер однозначно тверже. Иначе прекрасная Эва не смогла бы подмять его под себя.

– А мне кажется, я в твою породу, дедуля. Породу сумасбродных, странных женщин, бросающих вызов всему на свете. Даже собственному ребенку.

– Твоя мать – бесхребетное создание. Да если бы я…

Закатила глаза и не дала ему увести разговор в боковое русло:

– Если бы ты что? Неужели сложно было забрать меня? Да выкрасть из обсервации, в конце концов! Вряд ли хоть одна видера в курсе про нортдарскую Академию наездников.