Айвенго (с иллюстрациями)

- Я тебе не верю, храмовник,- сказала Ревекка,- ты научил меня ценить по достоинству добродетели твоего ордена. В ближайшей исповедальне тебе могут отпустить и это клятвопреступление- ведь оно касается чести только презренной еврейской девушки.

- Ты несправедлива ко мне!- воскликнул храмовник с горячностью.- Клянусь тебе именем, которое ношу, крестом на груди, мечом, дворянским гербом моих предков! Клянусь,что я не оскорблю тебя! Если не для себя, то хоть ради отца твоего сойди вниз. Я буду ему другом, а здесь, в этом замке, ему нужен могущественный защитник.

- Увы,- сказала Ревекка,- это я знаю. Но можно ли на тебя положиться?

- Пускай мой щит перевернут вверх ногами,пускай публично опозорят моё имя, - сказал Бриан де Буагильбер,- если я подам тебе повод на меня жаловаться. Я преступал многие законы,нарушал заповеди,но своему слову не изменял никогда.

- Ну хорошо, я тебе верю,- сказала Ревекка, спрыгнув с парапета и остановившись у одной из амбразур, или machicolles, как они назывались в ту пору.- Тут я и буду стоять,- продолжала она,- а ты оставайся там,где стоишь. Но если ты сделаешь хоть один шаг ко мне, ты увидишь, что еврейка скорее поручит свою душу богу, чем свою честь - храмовнику.

Мужество и гордая решимость Ревекки, в сочетании с выразительными чертами прекрасного лица,придали её осанке,голосу и взгляду столько благородства, что она казалась почти неземным существом.Во взоре её не было растерянности, и щёки не побледнели от страха перед такой ужасной и близкой смертью, напротив- сознание, что теперь она сама госпожа своей судьбы, вызвало яркий румянец на её смуглом лице и придало блеск её глазам. Буагильбер, человек гордый и мужественный,подумал, что никогда ещё не видывал такой вдохновенной и величественной красоты.

- Помиримся, Ревекка, - сказал он.

- Помиримся, если хочешь,- отвечала она,- помиримся, но только на таком расстоянии.

- Тебе нечего больше бояться меня,- сказал Буагильбер.

- Я и не боюсь тебя,- сказала она. - По милости того, кто построил эту башню так высоко, по милости его и бога Израилева я тебя не боюсь.

- Ты несправедлива ко мне,- сказал храмовник. - Клянусь землёй, морем и небесами,ты ко мне несправедлива!Я от природы совсем не таков, каким ты меня видишь- жестоким,себялюбивым,беспощадным.Женщина научила меня жестокосердию, а потому я и мстил всегда женщинам, но не таким, как ты. Выслушай меня, Ревекка. Ни один рыцарь не брался за боевое копьё с сердцем, более преданным своей даме, чем моё. Она была дочь мелкопоместного барона. Всё их достояние заключалось в полуразрушенной башне, в бесплодном винограднике да в нескольких акрах тощей земли в окрестностях Бордо. Но имя её было известно повсюду,где оружием совершались подвиги,оно стало известнее,чем имена многих девиц, за которыми сулили в приданое целые графства. Да,- продолжал он, в волнении шагая взад и вперёд по узкой площадке и как бы забыв о присутствии Ревекки, - да, мои подвиги, перенесённые мной опасности, пролитая кровь прославили имя Аделаиды де Монтемар от королевских дворов Кастилии и до Византии.А как она мне отплатила за это?Когда я воротился к ней с почестями, купленными ценой собственной крови и трудов, оказалось, что она замужем за мелким гасконским дворянином,неизвестным за пределами его жалкого поместья. А я искренне любил её и жестоко отомстил за свою поруганную верность. Но моя месть обрушилась на меня самого. С того дня я отказался от жизни и всех её привязанностей.Никогда я не буду знать семейного очага.В старости не будет у меня своего тёплого угла. Моя могила останется одинокой, у меня не будет наследника, чтобы продолжать старинный род Буагильберов. У ног моего настоятеля я сложил все права на самостоятельность и отказался от своей независимости. Храмовник только по имени не раб, а в сущности, он живёт, действует и дышит по воле и приказаниям другого лица.

- Увы, - сказала Ревекка, - какие же преимущества могут возместить такое полное отречение?

- А возможность мести, Ревекка,- возразил храмовник,- и огромный простор для честолюбивых замыслов.

- Плохая награда, - сказала Ревекка, - за отречение от всех благ, наиболее драгоценных для человека.