Айвенго (с иллюстрациями)

- В таком случае,благородный брат наш,- сказал Мальвуазен,- тебе остаётся лишь занять твоё прежнее место и подождать до истечения срока. Смотри, тени уже начали удлиняться. Пойдём, храбрый Буагильбер, надежда нашего священного ордена и будущий наш владыка.

Произнеся эти слова примирительным тоном, он протянул руку к уздечке его коня, как бы с намерением увести его обратно, на противоположный конец ристалища.

- Лицемерный негодяй! Как ты смеешь налагать руку на мои поводья? - гневно воскликнул Буагильбер, оттолкнув Мальвуазена, и сам поскакал назад, к своему месту.

- Нет, у него ещё много страсти,- сказал Мальвуазен вполголоса Конраду Монт-Фитчету, - нужно только направить её как следует; она, как греческий огонь, сжигает всё, до чего ни коснётся.

Два часа просидели судьи перед ристалищем, тщетно ожидая появления заступника.

- Да оно и понятно,-говорил отшельник Тук,-потому что она еврейка. Клянусь моим орденом,жалко,право,что такая молодая и красивая девушка погибнет из-за того, что некому за неё подраться. Будь она хоть десять раз колдунья, да только христианской веры, моя дубинка отзвонила бы полдень на стальном шлеме свирепого храмовника.

Общее мнение склонялось к тому, что никто не вступится за еврейку, да ещё обвиняемую в колдовстве, и рыцари, подстрекаемые Мальвуазеном, начали перешёптываться, что пора бы объявить залог Ревекки проигранным. Но в эту минуту на поле показался рыцарь, скакавший во весь опор по направлению к арене… Сотни голосов закричали: «Заступник, заступник!» - и, невзирая на суеверный страх перед колдуньей, толпа громкими кликами приветствовала въезд рыцаря в ограду ристалища. Но, увидев его вблизи, зрители были разочарованы. Лошадь его, проскакавшая многие мили во весь дух,казалось падала от усталости, да и сам всадник, так отважно примчавшийся на арену, еле держался в седле от слабости, или от усталости, или от того и другого.

На требование герольда объявить своё имя, звание и цель своего прибытия рыцарь ответил смело и с готовностью:

- Я,добрый рыцарь дворянского рода,приехал оправдать мечом и копьём девицу Ревекку,дочь Исаака из Йорка,доказать,что приговор,против неё произнесённый, несправедлив и лишён основания,объявить сэра Бриана де Буагильбера предателем, убийцей и лжецом, в подтверждение чего готов сразиться с ним на сём ристалище и победить с помощью божьей, заступничеством богоматери и святого Георгия.

- Прежде всего,- сказал Мальвуазен,- приезжий обязан доказать, что он настоящий рыцарь и почётной фамилии. Наш орден не дозволяет своим защитникам выступать против безымянных людей.

- Моё имя,- сказал рыцарь,открывая забрало своего шлема,- более известно, чем твоё, Мальвуазен, да и род мой постарше твоего. Я Уилфред Айвенго.

- Я сейчас не стану с тобой драться,-сказал храмовник глухим,изменившимся голосом.- Залечи сперва свои раны,достань лучшего коня,и тогда,быть может, я сочту достойным себя выбить из твоей головы этот дух ребяческого удальства.

- Вот как, надменный храмовник,- сказал Айвенго,- ты уже забыл, что дважды был сражён моим копьём? Вспомни ристалище в Акре, вспомни турнир в Ашби! Припомни, как ты похвалялся в столовом зале Ротервуда и выложил свою золотую цепь против моего креста с мощами в залог того, что будешь драться с Уилфредом Айвенго ради восстановления твоей потерянной чести. Клянусь моим крестом и святыней, что хранится в нём, если ты сию же минуту не сразишься со мной, я тебя обесславлю, как труса, при всех дворах Европы и в каждой прецептории твоего ордена!

Буагильбер в нерешительности взглянул на Ревекку, потом с яростью воскликнул, обращаясь к Айвенго:

- Саксонский пёс, бери своё копьё и готовься к смерти, которую сам на себя накликал!

- Дозволяет ли мне гроссмейстер участвовать в сём поединке?-сказал Айвенго.

- Не могу оспаривать твои права,- сказал гроссмейстер,- только спроси девицу,желает ли она признать тебя своим заступником. Желал бы и я, чтобы ты был в состоянии, более подходящем для сражения. Хотя ты всегда был врагом нашего ордена, я всё-таки хотел бы обойтись с тобой честно.

- Нет, пусть будет так, как есть,- сказал Айвенго,- ведь это- суд божий, его милости я и поручаю себя… Ревекка, - продолжал он, подъехав к месту, где она сидела, - признаешь ли ты меня своим заступником?

- Признаю,- отвечала она с таким волнением, какого не возбуждал в ней и страх смерти.- Признаю,что ты защитник, посланный мне провидением. Однако ж, нет, нет!Твои раны ещё не зажили. Не бейся с этим надменным человеком. Зачем же и тебе погибать?

Но Айвенго уж поскакал на своё место,опустил забрало и взялся за копьё. То же сделал и Буагильбер.Его оруженосец,застёгивая забрало шлема у храмовника, заметил, что лицо Буагильбера, которое всё утро оставалось пепельно-бледным, несмотря на множество разных страстей, буревавших его,теперь вдруг покрылось багровым румянцем.

Когда оба бойца встали на места,герольд громким голосом трижды провозгласил:

- Исполняйте свой долг, доблестные рыцари!