Айвенго (Ivanhoe)

They repeatedly endeavoured to single out each other, spurred by mutual animosity, and aware that the fall of either leader might be considered as decisive of victory.	Побуждаемые взаимной враждой, прекрасно понимая, что падение одного из них равносильно решительной победе другого, они все время искали встречи.
Such, however, was the crowd and confusion, that, during the earlier part of the conflict, their efforts to meet were unavailing, and they were repeatedly separated by the eagerness of their followers, each of whom was anxious to win honour, by measuring his strength against the leader of the opposite party.	Но сумятица и беспорядок в начале боя были таковы, что все их старания ни к чему не приводили: их постоянно разлучали другие участники турнира, в свою очередь стремившиеся помериться силами с предводителем враждебной партии.
But when the field became thin by the numbers on either side who had yielded themselves vanquished, had been compelled to the extremity of the lists, or been otherwise rendered incapable of continuing the strife, the Templar and the Disinherited Knight at length encountered hand to hand, with all the fury that mortal animosity, joined to rivalry of honour, could inspire.	Но мало-помалу ряды сражавшихся стали редеть: одни признали себя побежденными, других прижали к ограде в конце арены, третьи лежали на земле раненые, и храмовник с рыцарем Лишенным Наследства сошлись наконец лицом к лицу. Соперники схватились со всей яростью смертельной вражды.
Such was the address of each in parrying and striking, that the spectators broke forth into a unanimous and involuntary shout, expressive of their delight and admiration.	Искусство, с каким они наносили и отражали удары, было таково, что у зрителей невольно вырывались единодушные возгласы восторга и одобрения.
But at this moment the party of the Disinherited Knight had the worst; the gigantic arm of Front-de-Boeuf on the one flank, and the ponderous strength of Athelstane on the other, bearing down and dispersing those immediately exposed to them.	Но именно в эту минуту партия рыцаря Лишенного Наследства оказалась в очень трудном положении: на одном фланге его сторонников теснила богатырская рука Реджинальда Фрон де Бефа, на другом - могучий Ательстан опрокидывал и рассеивал всех, попадавшихся ему на пути.
Finding themselves freed from their immediate antagonists, it seems to have occurred to both these knights at the same instant, that they would render the most decisive advantage to their party, by aiding the Templar in his contest with his rival.	Видя, что перед ними нет более непосредственных противников, оба эти рыцаря, по-видимому, подумали одновременно, что доставят решительную победу своей партии, если помогут храмовнику сладить с его врагом.
Turning their horses, therefore, at the same moment, the Norman spurred against the Disinherited Knight on the one side, and the Saxon on the other.	Поэтому оба разом повернули коней и с разных сторон помчались на рыцаря Лишенного Наследства.
It was utterly impossible that the object of this unequal and unexpected assault could have sustained it, had he not been warned by a general cry from the spectators, who could not but take interest in one exposed to such disadvantage.	Невероятно, чтобы один человек мог устоять против такого неожиданного и неравного нападения, если бы его не предупредили общие крики зрителей, которые не могли оставаться безучастными свидетелями такой неминуемой опасности.
"Beware! beware! Sir Disinherited!" was shouted so universally, that the knight became aware of his danger; and, striking a full blow at the Templar, he reined back his steed in the same moment, so as to escape the charge of Athelstane and Front-de-Boeuf.	- Берегись, берегись, сэр Лишенный Наследства!- кричали со всех сторон, так что рыцарь успел вовремя заметить новых противников. Изо всей силы ударив храмовника, он осадил свою лошадь назад и увернулся от нападения Ательстана и Реджинальда Фрон де Бефа.