Айвенго (Ivanhoe)

The sloping galleries were crowded with all that was noble, great, wealthy, and beautiful in the northern and midland parts of England; and the contrast of the various dresses of these dignified spectators, rendered the view as gay as it was rich, while the interior and lower space, filled with the substantial burgesses and yeomen of merry England, formed, in their more plain attire, a dark fringe, or border, around this circle of brilliant embroidery, relieving, and, at the same time, setting off its splendour.	Покатые галереи были заполнены всем, что было родовитого, знатного, богатого и красивого на севере Англии и в средних ее частях; разнообразные цвета одежды этих важных зрителей производили впечатление веселой пестроты, составляя приятный контраст с более темными и тусклыми оттенками платья солидных горожан и иоменов, которые, толпясь ниже галерей вдоль всей ограды, образовали как бы темную кайму, еще резче оттенявшую блеск и пышность верхних рядов.
The heralds finished their proclamation with their usual cry of	Г ерольды закончили чтение правил обычными возгласами:
"Largesse, largesse, gallant knights!" and gold and silver pieces were showered on them from the galleries, it being a high point of chivalry to exhibit liberality towards those whom the age accounted at once the secretaries and the historians of honour.	"Щедрость, щедрость, доблестные рыцари!" В ответ на их призыв со всех галерей посыпались золотые и серебряные монеты. Г ерольды вели летописи турниров, и рыцари не жалели денег для историков своих подвигов.
The bounty of the spectators was acknowledged by the customary shouts of	В благодарность за полученные дары герольды восклицали:
"Love of Ladies-Death of Champions-Honour to the Generous-Glory to the Brave!"	"Любовь к дамам! Смерть противникам! Честь великодушному! Слава храброму!"
To which the more humble spectators added their acclamations, and a numerous band of trumpeters the flourish of their martial instruments.	Зрители попроще присоединяли к этим возгласам свои радостные клики, между тем как трубачи оглашали воздух воинственными звуками своих инструментов.
When these sounds had ceased, the heralds withdrew from the lists in gay and glittering procession, and none remained within them save the marshals of the field, who, armed cap-a-pie, sat on horseback, motionless as statues, at the opposite ends of the lists.	Когда стих весь этот шум, герольды блистательной вереницей покинули арену. Одни лишь маршалы, в полном боевом вооружении, верхом на закованных в панцири конях, неподвижно, как статуи, стояли у ворот по обоим концам поля.
Meantime, the enclosed space at the northern extremity of the lists, large as it was, was now completely crowded with knights desirous to prove their skill against the challengers, and, when viewed from the galleries, presented the appearance of a sea of waving plumage, intermixed with glistening helmets, and tall lances, to the extremities of which were, in many cases, attached small pennons of about a span's breadth, which, fluttering in the air as the breeze caught them, joined with the restless motion of the feathers to add liveliness to the scene.	К этому времени все огороженное пространство у северного входа на арену наполнилось толпой рыцарей, изъявивших желание принять участие в состязании с зачинщиками. С верхних галерей казалось, что там целое море колышущихся перьев, сверкающих шлемов и длинных копий; прикрепленные к копьям значки в ладонь шириною колебались и реяли, подхваченные ветром, придавая еще больше движения и без того чрезвычайно оживленной картине.
At length the barriers were opened, and five knights, chosen by lot, advanced slowly into the area; a single champion riding in front, and the other four following in pairs.	Наконец ворота открыли, и пять рыцарей, выбранных по жребию, медленно въехали на арену: один впереди, остальные за ним попарно.