Айседора

Он уставился на отражение в зеркале на стене. Как обычно, волосы в ужасном беспорядке, круги под глазами выдавали усталость. Но Лео искал нечто более серьёзное и даже рассмеялся от нелепости. И как бы глупо ни выглядело, он считал необходимым проверить.

Склонился над раковиной и, прищурившись, поднёс пальцы к губам. «Я правда это делаю? — подумал Лео, приподнимая верхнюю губу. Осмотрел зубы и с облегчением заметил, что они… кажется, нормальные. Зарычал на собственное отражение и вздохнул, когда ничего странного не случилось. — Слава богу.»

Тряхнув головой, Лео обернулся и прислонился к раковине. Он боялся, что заполучив непонятную способность читать мысли, силу и скорость, вероятно, попутно обзавёлся и клыками. К счастью, никаких странных бесед со стоматологом не предстоит.

Лео провёл ладонью по лицу и подумал о друзьях, запертых где-то в недрах этого места. «Точнее, теперь уже, несомненно, о бывших друзьях». Хотелось бы с ними поговорить. Можно выйти и поискать, но это чертовски глупо. А вдобавок и смертельно опасно.

Аласдэр и Василиос пощадили его, но тот страшный вампир никуда не делся, а значит, жизнь парня всё ещё под угрозой.

Лео вернулся в комнату и заметил на полу рубашку и галстук Василиоса. По позвоночнику пробежала дрожь предвкушения.

«Что я вообще творю с этими двумя?» Чёрт его знает.

У Лео бывали отношения в прошлом. И даже серьёзные. Но ни на кого его тело и разум не реагировали так сильно, как на Аласдэра и старейшину.

Парень расстегнул рубашку и, опустившись на мягкую постель, устало закрыл глаза. Может быть, утром получится уговорить Аласдэра разрешить ему поговорить с Элиасом или Парисом. Или обратиться к Василиосу. Ведь получилось же заключить с ним сделку. И пусть оба мужчины безостановочно запугивали, они хотели сохранить Лео жизнь.

Их тяга к человеку была сильнее простого любопытства, и Лео надеялся, что в будущем это приведёт к уважению и обожанию. Именно такие чувства он всегда желал получить от того, кого любит. Но реально ли что-то подобное? Любовь? Когда речь идёт не про одного любовника. Их же двое.

Лео сгоряча вручил себя мужчинам в обмен на собственную жизнь. «И да, — признало его одинокое внутреннее «я», — восхитительно быть объектом их страсти».

Но как любить кого-то или что-то такое, как вампиры? Более важный вопрос: способен ли он любить их и не погибнуть?

Аласдэр нашёл Василиоса в ту же секунду, как покинул Лео. Старейшина находился в не самом привычном месте. До недавних пор он его почти не посещал.

Аласдэр переместился в пустой коридор, где обычно проходил Показ. Одетый в новую рубашку, Василиос стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив ноги и засунув руки в карманы. Выглядел он… печально.

Аласдэр подошёл ближе и замер в ожидании. Младший вампир хорошо знал Василиоса и понимал, что тот заговорит лишь тогда, когда будет готов и ни секундой раньше.

Завораживающие глаза Василиоса оглядели Аласдэра с ног до головы. Их взгляды встретились, и старейшина задал поразительный вопрос:

— Мне интересно, правильно ли я поступил сегодня?

Аласдэр не знал, что ответить. Василиос всегда был настолько уверен в себе. Никогда не сомневался.

— Мы играем с чем-то опасным, agóri. Красивым, но очень опасным.

Аласдэр понимал, что господин имеет в виду Лео. Ни о ком другом не могло идти речи. Аласдэр подступил ближе и спросил шёпотом:

— О чём ты умалчиваешь? Что произошло в моё отсутствие?

Василиос оттолкнулся от стены и обхватил ладонями лицо Аласдэра.

— Ничего страшного, уверяю. — Он легко поцеловал Аласдэра в губы и отстранился, опустив руки. — Ты уже знаешь, я видел его прежде. Я говорил, что Леонид выглядит знакомо.

— Да. Ты упоминал, что это случилось ночью в храме. И Лео тоже видел тебя. Как это вообще возможно?

Василиос вновь откинулся на стену.

— Хм. Вопрос на миллион долларов.

— Хорошо, что я знаю, где достать миллион долларов.

Василиос хищно ухмыльнулся, и Аласдэру захотелось обнажиться для него. Но старейшина посерьёзнел.

— Я скомпрометировал нас, Аласдэр? Напоил его своей кровью. Привязал к нам. И понимаю, что сделал это не только для того, чтобы объединить его жизнь с нашими. А если я подверг нас большей опасности? Или наших собратьев? — От тяжести вопроса Аласдэр потерял дар речи. — И всё ради моего желания? Знаю, я эгоистичен. Ничего нового. Но…

— В его присутствии сложно думать о чём-то ином, да? — Как только слова сорвались с губ, Аласдэру захотелось взять их назад. Но он почувствовал себя не таким глупым, заметив в глазах господина согласие. Тот тоже ощущал притяжение.

— Да. И я продолжаю задаваться вопросом: почему? Леонид — смертный и наш враг. И всё же с момента, как увидел…