Айседора

— Самонадеянный засранец?

Он не знал, какой ожидать реакции, и ошеломлённо замер, когда старейшина громко рассмеялся.

— А ты, я смотрю, смелый, agóri.

«Смелый? — подумал Лео. — Скорее, идиот».

В мгновение ока перед ним появился Василиос и, оттеснив, прижал к стене.

— Стоять в моих покоях и называть меня засранцем? Довольно смело, не считаешь?

Лео сглотнул, с каждой минутой дышать становилось труднее.

— Возможно. Но это правда.

Василиос широко улыбнулся, и его весёлая улыбка никак не вязалась с беспокойством, которое он вызывал в Лео.

— А что ещё правда? Раз уж ты так много знаешь.

Лео всмотрелся в лицо, которое было совсем близко, и решил не юлить.

— Как по мне, ты слишком привлекателен.

Глаза, смотревшие на него в упор, сверкнули.

— Спасибо.

— Ты порочен.

Губы Василиоса скривились в ухмылке.

— И снова спасибо.

— И ещё ты настолько самовлюблён, что, полагаю, уже забыл, как думать о ком-то, кроме себя. — Вампир прищурился. — И ты завидуешь.

Василиос отступил на шаг и внимательно посмотрел на Лео.

— Завидую?

Вообще-то Лео не собирался этого говорить. Чёрт.

— Да.

— Тебе?

В голосе Василиоса послышалось неверие, и Лео подумал, что, возможно, совершил серьёзную ошибку. Старейшина отошёл к кровати и взял лежавший там предмет. На указательном пальце поднятой руки болталась пара золотых наручников.

— Ты прав, — признался вампир, возвращаясь к Лео, который, как зачарованный, не сводил глаз с раскачивающихся туда-сюда металлических колец. — Я завидую. — Василиос остановился перед Лео, и сердце у того беспокойно заколотилось. — Но не тебе.

Какого чёрта это…

— Леонид, однажды мы уже встречались. Хотя, я не уверен, что это был действительно ты. — Лео открыл рот спросить, о чём он, но Василиос продолжил: — Я знаю, ты помнишь, мы же это вкратце уже обсуждали. Храм. Ночь обращения моего Аласдэра.

Лео тряхнул головой.

— Нет. Это был сон.

— Нет. Это было куда большее, — проговорил вампир и поднял руку с болтавшимися наручниками. — Думаю, это было что-то типа следа. Мгновение, запечатлённое во времени.

— Не понимаю.

— Я пока тоже, — признался Василиос.

Не успел Лео и глазом моргнуть, как наручник оказался на его запястье, и старейшина, дёрнув, притянул парня так близко, что их одежды соприкоснулись.

— Но точно знаю, что в ночь, когда увидел, как ты наблюдал за мной и Аласдэром, я захотел, чтобы мы втроём были вместе. Сильнее я никогда ничего не желал. Поэтому я позволил Аласдэру тебя оставить. Я завидую не тебе, Леонид. Я завидую Аласдэру. Он получил то, чего я страстно желал больше двух тысяч лет. Но вскоре всё изменится.

Вот чёрт. Лео не понимал и половины из сказанного Василиосом, но от тяжести наручника на запястье и направленного на него жадного взгляда почувствовал, как мгновенно твердеет член. Лео услышал только одно: Василиос офигенно долго хотел, чтобы все трое были вместе. Он прямо чувствовал желание старейшины.

Василиос отступил к кровати и потянул за собой человека. Но необходимости в этом не было — Лео охотно шёл следом. К вампиру его влекло с такой же силой, как и к Аласдэру.

— Раньше я говорил, что ты умён. Я тоже, agóri. Чтобы как следует подумать, у меня были годы, столетия я размышлял, кто навестил меня в тот день: золотоволосый ангел, призрак или бог? И должен признать, по истечению столького времени я начал сомневаться в своей памяти… пока не увидел тебя в Судебном зале. Ты выглядел знакомо, но всё же иначе… Я увидел лицо, которое преследовало меня много лет.

Остановившись у кровати, Василиос провёл холодными пальцами по губам Лео, и тот в миг перестал дышать. Лео изумился мягкости прикосновения — вампир мог быть нежным. Невероятно.

— В жизни мне всегда не хватало света, лучей тёплого солнца. А в день, когда я тебя увидел, показалось, что храм будто осветился изнутри. Я желал заполучить твой свет и тьму Аласдэра.

— Жадный, — выдал Лео, вспомнив слова Василиоса. — Ты такой же жадный, как и я.

Василиос приблизил губы к уху Лео, и тому показалось, что у него сейчас подогнуться колени.

— Нет. Я гораздо жаднее.

Василиос провёл языком по ушной раковине, и Лео жалобно застонал.

— Видишь ли, я считаю, что ты не просто человек, в чьих жилах течёт моя кровь. Я думаю…

— Что? — спросил Лео хрипло.

— Я думаю, пришло время всё выяснить.

И Василиос сделал то, чего никогда не делал: прижался губами к губам человека.

Почувствовав боль, которая молнией пронзила голову так, что мир рассыпался на осколки, Лео вцепился в пиджак вампира. Появилось воспоминание. Не его. Лео понял: Василиос втиснул в сознание видение давних-давних дней…

Древний Рим

300 г до н. э.

Согнувшись пополам, Лео сжал руками голову и поморщился. Боль была невыносимой. Чёрт, Лео ощутил всю мощь Василиоса, когда воспоминание с силой озарило подсознание.