Аир. Хозяин болота

Ива перегнулась через каменный бортик, вытягивая отяжелевшее ведро, плеснула колодезной водицей в лицо, изгоняя жуткое ночное видение. А может, примерещилось? Потеряла девка сознание от холода и кручины да нагляделась кошмаров – вот тебе и Хозяин болота… Правду молвят: у страха глаза велики. Да и откуда бы светлым днем взяться силам у ночных кошмаров? День – время забот. У Ивы коза недоена, а стадо уже вот-вот погонит в поле пастух; куры некормлены, да и водицы из этого самого колодца не мешало бы натаскать. Ива напоследок взглянула на застывшее в водной глади отражение… и обомлела.

В растрепанной косе, прежде черной, как уголья в печи, появилась цветная прядь. И ладно бы седая! Немудрено: натерпелась страху, пусть и во сне, да и поседела враз. Случается, хотя и редко. Нет! Прядь была зеленой, точно болотная тина.

Глава 2 Нелюдь

Прошмыгнуть мимо дотошной бабки Заи, которая видит и знает все, хотя и из избы почти не высовывается; подлезть под знакомую сызмальства отстающую досочку в заборе; резво перепрыгнуть через грядки – и в хлев, схорониться. Ива прижалась к бревенчатой стене, с трудом переводя дух. Любопытная рябая коза сразу потянулась к хозяйке.

– М-м-ме? – По делу ли пришла?

Девица потрепала ее по морде, почесала между рогами, больше сама успокаиваясь, чем утешая Рябинку. А та вдруг припала на задние ноги и испуганно замотала головой.

– Ну что ты, милая? Тише, тише!

Но Рябинка только сильнее взбеленилась: привстала на дыбы, заблеяла, заметалась по тесному уголку между кормушкой и стеной, едва не проломив себе выход наружу.

– Да ну что ты?!

Ива с трудом словила беснующуюся животину. Обыкновенно смирную козочку и привязывать-то не приходилось, но нынче та словно соловьиного цвета объелась – одурела. Только спутав ей веревкой задние ноги, удалось опустошить отяжелевшее вымя, но коза все равно косилась на доярку выпученными, полными непонимания глазами. А потом улучила момент и… ап!

– Ах ты ж гадина!

Едва успев увернуться от острых рогов, девка расплескала половину молока из чашки. Коза же с победоносным видом принялась жевать вырванный лоскут рукава.

Ива в сердцах замахнулась на нахалку: окончательно рубашку испортила! Разве заплатку положить… Но втайне порадовалась возможности избавиться от пропитанной болотным духом одежи. Вон, даже зверье шарахается! Небось так просто не отстирать. Благо в хлеву извечно валялись ненужные тряпки: то матушка платок обронит, то прохудившийся мешок сховает, пожалев выкинуть. Тем Ива и спаслась – спрятала волосы под одним лоскутом, на бедра повязала другой, побольше. Срам спрятать сгодится.

Дальше все пошло своим чередом: покормить да выгнать болтушек-курей, выволочь упирающуюся Рябинку за забор (едва успела пристать к остальному стаду!). Стоило еще вывести пощипать травки Серка, но жеребчик может и потерпеть, покуда хозяйка переоденется, поэтому Ива направилась к дому.

Там удача и кончилась. Избежать внимательного материного взгляда не вышло. Мать суетилась в кухне, вынимая из печи с вечера поставленные томиться горшочки. Она утирала потный лоб и натужно пыхтела. Топить избу в середине лета – дело непростое. Но на уличных очажках готовить такое важное блюдо нельзя – на закате ждали сватов. Потому-то Ива и маялась всю ночь, потому заливалась слезами. Ведь если все пройдет так, как угодно родичам, минула последняя ночь свободной девицы.

Ива замерла на пороге, чего делать ни в коем случае не следовало: недобрая примета! Надо бы осторожно переступить его, дабы не потревожить границу миров, и без того зыбкую для невесты. Но учуявшей запахи праздничной снеди девушке было не до примет. Быть может, она ждала, что смотрины обернутся кошмарным сном, каким оказался Хозяин болота? Надеялась, что сговор забудется, а поганый кузнец с сильными, не справиться девке, руками сгинет, как талый снег? Еще как надеялась! Да обманулась…

– Дитятко! Ты что же это?! – Матушка подбежала и сдернула Иву с порога. Подхватила метелку из гибких березовых веточек и поспешила подмести границу, покуда злые духи не ухватили доченьку за пятку.

Ива же только переводила взгляд с матери на печь и обратно. Не привиделось, не приснилось. Все въяве. И кузнец с сильными руками действительно заберет ее из отчего дома, чтобы… чтобы сотворить такое, о чем Иве невмоготу вспоминать.

– Ивушка! – Выпроводив незримую нечисть за порог, Лелея развернулась к дочери. – Ну что же ты, милая? Рано плакать покамест! Вот как плакальщиц перед свадебкой созовем, так и… Доченька!

Ива заплакала пуще прежнего. Не со всхлипами и мольбами: то уже было, да не помогло. Она плакала тихо и не шевелясь. Только крупные и почему-то холодные капли катились по бледным щекам.