Айдол-ян [с иллюстрациями]

— Почему ты опять без косметики? — спешивает он, закончив меня разглядывать.

— У меня от неё лицо чешется, сабоним, — отвечаю я, — наверное, аллергия на состав. Нужно попробовать другую фирму.

— Все девушки используют макияж, — недовольно говорит СанХён.

— Я попрошу менеджера ЁнЭ подобрать мне другую косметику, — обещаю я.

СанХён кивает и опять, некоторое время молчит.

— ЮнМи, — наконец, со значением в голосе произносит он, — директор СокГю — мой друг. Сейчас наши с ним отношения не идеальны, но это не значит, что из-этого забуду годы, проведённые вместе.

СанХён делает паузу и строго смотрит на меня. Я, чуть слышно вздыхаю, понимая, что начинается непростой разговор. Молчу, жду продолжения. Но, шеф тоже молчит.

— Простите, господин президент, — говорю я, поняв, что должен что-то сказать, — не знаю, как так вышло, что директор СокГю оказался виноватым… Я совсем это не специально…

— Старший берёт на себя ответственность и отвечает за всё! — эмоционально произносит СанХён, — СокГю поступит, как подобает поступать в подобной ситуации. Если его вина будет признана, он подаст в отставку…

Странное «взятие ответственности» думаю я, смотря на опять замолчавшего СанХёна. Написал заявление на увольнение и на «раз-два» свалил? А кто расхлёбывать всё будет? Я понимаю, если бы он сказал — «Да, был не прав. Погорячился. Вспылил. Но, сделаю то-то и то-то, чтобы всё исправить. И срок мне — полгода на это. Через полгода всё будет чик-чики. А нет — рубите голову мою!». Вот это я понимаю — «взять ответственность». А то, покидал вещички в коробку, прижал её к груди, да и ушлёпал с ней в обнимку в закат …

— Мне очень жаль, господин президент, — говорю я и кланяюсь в положении сидя, — господин СокГю пострадал незаслуженно…

СанХён согласно кивает.

— Рад, что ты на его стороне, — говорит он и добавляет, — а ещё, мне нравится, что ты понимаешь, что в этой ситуации есть доля и твоей вины…

СанХён внимательно смотрит на меня, видимо, ожидая раскаянья. Я увожу свой взгляд в сторону, чтобы не встретиться с его глазами и пытаюсь сделать выражение на лице — «я не я и лошадь не моя». Пусть СокГю ваш друг, господин президент, но, тормоз он, скажем прямо — изрядный. И посыпать себе голову пеплом, потому, что он не успевал соображать, мне не хочется…

— Хотя мне кажется, что ты на него обижена, — констатирует СанХён, не дождавшись от меня хоть каких-нибудь слов, — так?

— Сабоним, — отвечаю я, — не стану отрицать очевидное. С господином директором у нас были разногласия. Но, эти разногласия, как я считаю, были чисто технического плана, вызванные взаимодействием людей, занятых в одном процессе. Они были чисто деловыми и не породили ненависти и желания убивать. С господином СокГю мы всегда находили взаимовыгодный компромисс после обсуждения проблемы. Господин СокГю абсолютно договороспособный человек, умеющий выслушать и найти решение, устраивающее всех. Поэтому, у меня нет никаких обид к господину СокГю.

СанХён хмыкает на мои слова и крутит головой.

— «Желания убивать» — повторяет он мои слова, — надо же так сказать…

— Ну, может, слова несколько не те, — соглашаюсь с ним я, — но, смысл у них правильный, сабоним.

— Что ж, — говорит в ответ сабоним, — разумные слова, разумный взгляд на ситуацию. Тогда, ты ведь не откажешься поддержать директора СокГю и школу «Кирин»?

Я задумываюсь, смотря на президента. Тот — смотрит на меня.

— Понимаете, господин президент, — медленно говорю я, — я понимаю смысл выражения «корпоративная солидарность» и сама я — из «Кирин». Но…

— Что — «но»? — требовательно смотрит на меня президент.

— Понимаете, — повторяю я, тщательно подбирая слова, чтобы яснее выразить вою мысль, — здесь возникает моральная дилемма. Сейчас я занимаюсь подготовкой к концерту, направленного против суицидов у подростков. Но, согласно статистике самоубийств, одной из основных причин, которая толкнула детей на этот отчаянный шаг, было давление, оказываемое на них окружающими. В том числе в школе, и в том числе, учителями. Я знаю, что в «Кирин» с этим не всё хорошо. На меня там тоже оказывали давление. Поэтому, ситуация, когда я борюсь против суицидов и одновременно хвалю учебное заведение, обстановка в котором как раз этим суицидам способствует, ставит меня в затруднительное положение. Что-то из этих двух действий становится ложью. Или, лицемерием…

Смотрю на президента, высказав своё виденье ситуации. Но, я действительно так думаю. Тут, как говорится, нужно «либо трусы одеть, либо крестик снять».

СанХён задумываться, смотря в потолок, потом опускает взгляд на меня.

— Не ожидал, что ты настолько… щепетильна, — говорит он, обежав меня глазами.

Наверное, вначале он хотел сказать — «порядочна», — думаю я, заметив заминку.

— Если я иногда говорю именно то, что думаю, сабоним, — говорю я, — это не делает меня неприличным человеком.

— Наверное, это так, — отвечает президент, — но это совершенно точно приносит много проблем окружающим.

— Ты знаешь, что «Министерство образования» заявило о проверке школы «Кирин»? — спрашивает он меня.

— Нет, — кручу я головой в ответ.