Айдол-ян [с иллюстрациями]

— Вот, господин генерал, — отдав честь, подаёт ему лист бумаги адъютант, — по последним итогам, после марш-броска, мы находимся на втором месте после команды США…

Приподняв брови, и дальнозорко отставив подальше от себя лист, генерал ознакомляется с его содержимым.

— Это — победа, господин генерал, — выдержав паузу, произносит адъютант, — разрешите вас поздравить…

Офицеры из свиты генерала, услышав слова адъютанта, тоже начинают поздравлять своего командира.

— Рано поздравлять! — категорическим тоном отвечает им генерал, отказываясь принимать поздравления, — Манёвры ещё не завершены. Наши парни показали себя отлично, но расслабляться им ещё рано. Достойно пройти маршем, после ночного броска, на это потребуются немалые силы.

— … Тем более, что нам в спину дышат наши соседи-японцы, — добавляет он, заглянув в листок ещё раз, — мы не имеем права выпустить победу из рук в последний момент!

— Так точно! — дружно восклицают офицеры, соглашаясь с мудрыми словами своего командира.

— Сколько времени осталось до начала прохождения? — спрашивает генерал у адъютанта.

— Семь минут, господин генерал! — рапортует тот, посмотрев на часы.

— Отлично, — с удовлетворением произносит ЧхеМу, — есть время обратиться к личному составу!

— Так точно! — прикладывает руку к кепке камуфляжной расцветки адъютант.

…

— Солдаты! — зычно восклицает перед строем морских пехотинцев ЧхеМу, — Вы показали, на что способна армия вашей страны! Практически во всех состязаниях, вы были первыми! Но это ещё не победа! Осталось последнее сражение! Сражение, в котором вы должны показать, как крепок ваш дух, ваша сплочённость, патриотизм и любовь к родине! …

— Мансе — мансе — мансе![24] — троекратно кричат морпехи, готовые, если не на танки с голыми руками, то уж пройти — так лучше всех.

Время действия: то же утро, несколько позже

Место действия: Дом мамы ЮнМи, маленькая кухня. Мама, сидя за столом, с задумчивым видом пьёт травяной отвар, смотря на лучи солнечного света на стене. В кухню, подволакивая ноги, сонная и лохматая входит СунОк.

— О! — удивлённо восклицает мама, оборачиваясь к ней, — Дочка, чего встала? Тебе ведь сегодня не нужно идти в университет? Каникулы.

— Не знаю, — отвечает дочь, плюхаясь на табуретку и ссутуливается, сгибаясь вперёд, как это делают только что проснувшиеся люди, — думала, буду спать до обеда. А вот проснулась и чаю хочу. И поесть. Привычка.

— Поем, пойду дальше спать, — обещает она и широко зевает.

— Сейчас я тебе всё разогрею, — говорит мама, поднимаясь из-за стола.

— Спасибо, мамочка, — благодарит её СунОк.

(немного времени спустя. «Поклевав» из поставленной перед нею чашки и отодвинув её в сторону, СунОк пьёт отвар вместе с мамой.)

— Плохо спала, — жалуется ей мама, — всё думала, обо всём, что случилось…

— Угу, — мычит, кивая СунОк, показывая, что она «здесь» и слушает.

— Особенно, что доктор сказал, — говорит мама, — помнишь, шаманка нагадала ЮнМи, что у неё сильная небесная покровительница?

Мама вопросительно смотрит на дочь. Та, морщит лоб, пытаясь проснуться и вспомнить, было такое или нет?

— Я думаю, что это подарок от ГуаньИнь, — торжественно, с некоторой долей пафоса в голосе произносит мама.

СунОк молча смотрит на мать.

— Я говорю о глазах ЮнМи, — поясняет мама, глянув на дочь и поняв, что та, в полудрёме, не понимает, о чём ей говорят.

— Ведь ты только посмотри, — предлагает она СунОк, начиная объяснять, почему она так решила, — ведь нет ни одного самоубийства! В прошлом году было — шестьдесят семь, а в этом году, после сунын — ни одного! По телевизору только об этом и говорят! А ведь ГуаньИнь покровительница детей и матерей. Ей ведь радостно видеть, что все детки живы. Вот она и наградила за это ЮнМи такими глазами. Фиолетовый — это ведь цвет бодхисатвы.

Замолчав, мама вопросительно смотрит на дочь, ожидая от неё одобрения своим умозаключениями.

— У ЮнМи — глаза синие, — после продолжительного молчания произносит СунОк.

— Фиолетовых глаз в природе не бывает, — соглашается с ней мама, — Помнишь, мы с тобой учили в школе считалочку про цвета? Синий, он идёт перед фиолетовым. Поэтому, бодхисатва подарила ей синие глаза, потому, что фиолетовых не бывает. А синие — очень редкие глаза.

СунОк молчит, то ли вспоминая считалку, то ли, пытаясь разобраться в запутанном мамином объяснении.

— И знаешь, мне кажется, — заговорщики произносит мама, наклоняясь над столом и глянув в сторону двери, — что глаза у ЮнМи не чисто синие, а слегка — фиолетовые!

Выпрямившись, мама с торжеством смотрит на дочь, словно говоря — «ну как это тебе?».

— Пойду я, — помолчав и никак не прокомментировав мамины слова, говорит СунОк, — посплю ещё…