Айдол-ян. Книга 1 (СИ)

– У нас не принято спрашивать у учителей, если ты не понял, – напоминаю я местную традицию, – считается, что ты глуп, раз не понимаешь. У учителей – много материала, который нужно дать за урок. Если общаться с учениками – времени на это не хватит. Поэтому – «ЮнМи сядь и закрой рот!». Какая тут – коммуникация?

– И где тебе так говорили? – заинтересовывается ведущий.

– А вам такое не говорили? – удивляюсь я.

– Не припоминаю, – уклончиво бурчит он в ответ и задаёт вопрос, – А что с кооперацией? Во всём мире известно, что корейцы – очень коллективные люди.

– Да, это так, но только есть одна проблема. Представьте, что команде людей дали задание – идите и сделайте то-то, так-то, так-то. Они идут и начинают работать. Один из них «генерит» идеи, второй критикует, третий всех утешает и мотивирует, рассказывая, что все они молодцы. Четвёртый записывает прозвучавшие предложения, чтобы не повторяться, пятый – бегает за кофе, создавая рабочую атмосферу, это тоже нужно. Это называется – работа в команде. Так работают взрослые, потому, что они работают за деньги, а так работать – эффективно. Но в школе же этому не учат! Если сказать учителю – мы пойдём группой, поработаем над заданием, то он скажет: «откуда я узнаю, что вы каждый его сделали, а не списали у самого умного?». Нет, он узнает, конечно, потом, когда будут тесты. Но, это его не устроит. У учителя поставлена задача – чтобы каждый получил в итоге индивидуальную оценку. Обучение совместной работе, навык которой потребуется выпускнику сразу после выхода из университета, в задачу учителя не входит. Поэтому, с кооперацией у нас так же примерно плохо, как и с коммуникацией…

– А я и не знал, что в нашей школе так всё плохо, – говорит ведущий.

– Нет, в нашей школе не всё так плохо, – говорю я, – у нас хорошие преподаватели и корейское образование по праву считается одним из лучших в мире. Проблема в том, что мир «убегает» вперёд, а мы, довольные достигнутым результатом, не спешим его догонять. И у нас, от этого, появляются проблемы. Мир перестраивается, делая упор на искреннюю вовлеченность и искреннюю увлечённость. Именно это сейчас даёт наибольшую отдачу. Что именно я думаю про обучение креативности и критическому мышлению в нашей школе, вам рассказать, господин ведущий? И почему наши корпорации приглашают на должности креативных директоров – иностранцев?

– Ннн... – на мгновение задумывается тот и отказывается, – нет, пожалуй, не нужно. Обсуди это с гостями, если они захотят. Я и так много отнял времени, пользуясь своим правом ведущего.

– Кто хочет сказать? – обращается он к студии, – У нас сегодня потрясающе интересный разговор с молодым поколением. Уверен, что многие открыли для себя много неожиданного. Узнать, что действительно думают подростки о школе и о взрослых, это… Это многого стоит. Итак, госпожа ДжаОк, начнём с вас. Вы хотите что-то сказать?

– Да, хочу, – кивает та, – хочу сказать, что я просто в шоке. Когда я шла на шоу, я никак не ожидала, что на моих глазах будут разрушены те прекрасные представления о мире, которые у меня были. И то, что это сделала девочка, это ещё более ужасно. Мальчики, ладно, они всегда что-то ломают. Но девочка, будущая мать, будущая хранительница очага, которой самой природой назначено хранить и беречь… Я плачу, господа. Внутри себя я горько безутешно плачу…

– ЮнМи, – обращается ко мне ведущий, – почему ты не бережёшь, а ломаешь?

– Я ничего ещё не сломала, господин ведущий, – отвечаю я на этот «наезд», – я только критически осмыслила текущую ситуацию и сделала выводы. И всё. Уверена, что если вы спросите школьников, то многие думают так же, как и я. Просто их не спрашивают и они молчат. А меня – спросили.

– Могу ещё ответить уважаемой аджуме, – говорю я, – что женщинам на роду прописано заботится о детях. И им не нравится, когда с их детьми происходит всякие нехорошие вещи, заставляющие их страдать. А школа сейчас, вот-вот, окончательно превратится в одно большое страдание…

В студии раздаётся гул недовольных голосов гостей.

– Школа – это лучшие годы! – громко заявляет ДжаОк.

– А я слышала, что пережившие сунын называют Корею – «Ад Чосон»! – так же громко отвечаю я.

Студия после моих слов замирает, смотря на ведущего.

– И все это знают, – говорю я, поняв, что так оно и есть.

– Кто тебе такое говорил? – обращается ко мне с вопросом ведущий.

– От многих слышала, – ухожу я от прямого ответа.

– Школа, это храм знаний! – восклицает ДжаОк, – Она создаёт кругозор, умение копить знания и во всём разбираться. Без этого сейчас – никуда!