Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола

– Потому, что это не мой случай. Если вы знакомы с моим досье, господин майор, то должны знать, что я обладаю фотографической памятью. И мне не нужно напрягаться, пытаясь вспомнить подробности. Я уже сказала, – это была шутка, желание подёргать за усы вашу службу и ничего большего.

– А откуда у вас такое желание? Вам не нравится контрразведка? Почему?

– Господин майор. – говорю я, чувствуя охватывающее меня уныние. – У вас есть протокол моего предыдущего допроса? Там же всё написано. Мне нечего прибавить к ранее сказанному.

Минут пять контрразведчик упражняется в каких-то психологических вывертах, стараясь вывести меня на разговор. В ответ сижу, тупо захлопнув пасть.

– Ну хорошо, – наконец, говорят мне. – Давайте сменим тему, раз вы не хотите говорить о письме самчону. Поговорим о другом. О «Письме на сапоге убитого товарища» …

Блин, точно тогда было лучше спать лечь! Даже было лучше стоя поспать, помучиться, зато сегодня бы не пришлось отвечать на дурацкие вопросы! Откуда я знаю, почему меня в тот день – «понесло»? Точно, – АйЮ виновата.

– Это вы написали? – спрашивает майор, имея в виду стихотворение.

Пожав плечами, признаюсь в авторстве. Не, ну а какой смысл отрицать?

– При изучении произведения, – сообщает мой дознаватель, – в нём были обнаружены искажения действительности, создающие у читателей негативные впечатления об армии Республики Корея в целом, об отдельных военнослужащих и их командирах, – в частности. Сангса, с какой целью вы это написали?

Снова пожимаю плечами и отвечаю: «Просто».

– Что значит – «просто»?

– Значит, что я не имела никакого преступного умысла. Слова удачно цеплялись друг за друга и вышла такая вот… штука.

Контрразведчик с выражением сильного сомнения на лице смотрит на меня.

– «Слова цеплялись»? – спрашивает он.

– Да.

– И всё?

– И всё.

– Вы и об этом говорить не хотите?

– А телефон мне вернут?

– Приказом вам запрещается иметь коммуникаторы.

– Я не видела этого приказа.

– Приказом командира вашей части. Текст которого он несколько раз лично доводил до сведения военнослужащих, участвующих в утреннем построении.

– А, вы об этом…

– Да, именно об этом!

– Прошу прощения, господин майор, я несколько рассеянна.

– Я это вижу. Так мы обсудим содержание вашего произведения?

– Пока мне не вернут телефон, – не вижу в этом смысла.

– Зачем вам телефон?

– Мне надоело сидеть без дела. С телефоном я могу заняться творчеством. Написать новую песню или книгу.

– Вам не кажется, что творчество приносит вам много проблем?

– Не кажется. – отвечаю я. – Это на самом деле так.

– Может быть, вам стоит сделать в нём перерыв?

– Прошу прощения, так как я не хочу, чтобы мой вопрос прозвучал грубо. Но, тем не менее, – может, вам стоит сделать перерыв и неделю не дышать?

– Даже так? – удивляется майор.

– Примерно, да.

– Ладно. Сангса, скажите, почему ваши произведения выглядят столь неоднозначно?

– Об этом лучше спросить мою музу. – отвечаю я. – Может, она что-нибудь принимает. Коньяк или антидепрессанты? Я не знаю.

– Хотелось бы с ней побеседовать. – признаётся контрразведчик и задаёт следующий вопрос. – Сангса, вы знаете, что председатель государственного совета Пукхан, Пак ЧенЫн сделал сегодня заявление, в котором, после привычных для него обвинений нашей страны в клевете, – пригласил вас посетить Пхеньян.

Под пристальным взглядом собеседника обдумываю полученную информацию.

Непонятно, с чего вдруг такое предложение? С учётом того, что я солдат армии противника, это тем более выглядит странно. Хотя, если так подумать, вполне объяснимый ход. Председателя, как мне рассказал генерал, обвинили в беспределе, в том, что он спецназом школьниц ворует в соседней стране, а он стал от этого открещиваться. Взял, да и позвал в гости. А то, что я в армии – так я не слышал, что именно он сказал. Может, ждёт после того, как меня демобилизуют. Или ещё как-то хитро вывернул словесно, что стало возможным пригласить, не дожидаясь моей пенсии, когда меня на гражданку выпрут по состоянию здоровья. Восток, – дело тонкое…

– Что вы можете сказать по этому поводу? – спрашивает офицер, не дождавшись конца моего молчания.

Ну, что я могу сказать? Только одно – «Вот только председателя Пака мне на голову не хватало!» Откуда такая идея ему в голову пришла? Сказал бы, чего от него все ожидали – «идите нафиг, ничего не знаю!», да и всё. А он – дипломатическую игру затеял, творчески к делу подошёл. Не, творчество, однозначно зло. Не всегда, но иногда – точно.

– Неожиданно. – признаюсь я ждущему моих слов майору. – Даже не знаю, что сказать.

Тот в ответ пристально смотрит на меня.

– Что вы теперь собираетесь делать? – спрашивает он.

– После беседы с вами? Я собираюсь посетить комнату релаксации. Мне медврач части посоветовал её посещать, когда будет возможность. Из-за больших нагрузок, которым подвергается моя нервная система.

– Я имею в виду приглашение председателя Пака. – уточняет свой вопрос контрразведчик.

Пожимаю в ответ плечами.