Айдол-ян. Часть 3

— Этот бизнес не выглядит настолько сложным, чтобы не было надежды в нём разобраться, — раз он стал меня повторять, отвечаю я ему его же словами. — Основой его является наличие композитора, пишущего популярные произведения. Такой композитор имеется. Это я.

— Ты себя слишком самоуверенно ведёшь.

— Что поделать? Будешь ждать, пока предложат — состаришься.

— А что тогда мне делать с моим развлекательным агентством?

— Лучше ничего не делайте. С вашим знанием шоу–бизнеса оно гарантировано обанкротится, господин ЧжуВон, — даю я щедрый совет.

— Слушай, я из–за тебя второй раз ломаю рёбра. Не могла бы ты быть немного повежливей? Я парень и старше тебя. Веди себя как положено.

— Никаких проблем, ЧжуВон–оппа. Что вы хотели?

— Я хочу конструктивного разговора. Я предлагаю тебе быть единственной звездой в моём агентстве, а ты капризничаешь! Чего тебе ещё надо?

— У меня контракт с «FAN Entertainment».

— Он у тебя на четыре года. Год уже прошёл. Когда моя служба закончится, останется всего два.

— И что будет происходить эти два оставшиеся года?

— Ты будешь отрабатывать контракт с агентством до его завершения, а я буду готовиться к твоей встрече.

— Два года? — удивляюсь я.

— Сколько надо, столько и буду готовиться, — обещает мне ЧжуВон и произносит нравоучительным тоном. — Подготовка к старту бизнеса должна проходить без спешки.

Охренеть… к чему такие жертвы? Что–то тут не то…

— Я петь не умею, — привожу я ещё один аргумент «почему я не могу» и пытаясь сообразить, что значат эти длительные уговоры.

— Но ты же пела уже здесь и в Японии? — возражает мне мой собеседник. — Нормально. Людям нравится.

А не собирается ли этот хитрый меркантильный «пацак» прикрыться мной и агентством от своей семьи? — приходит мне в голову мысль. — Служить ему осталось год, или около того и он задумался о том, что он будет делать потом, «на гражданке»! Дома ему батя, наверное, сказал ему — «Вали, работай! Все работают, и ты иди!», а он, значит, придумал способ как от этого «откосить». Два года он будет «готовиться», потом я ему, «впахивая», обеспечу «динамику развития компании», а он будет в это время вести свободный образ жизни. Шоу–бизнес, занятие яркое, если смотреть из зала на сцену, девочки молодые, сексапильные, готовые на многое ради дебюта и продвижения… Это ему не агентство будет, а настоящая синекура! От он жопа хитрая с ушами!

— Нет, я не согласна, — говорю я не став уточнять вопрос со своим вокалом.

— С чем ты не согласная? — спрашивает ЧжуВон.

— Я решила работать на себя, — говорю я. — Открою агентство, буду получать все деньги, которые заработала. Посредники мне не нужны.

— ЮнМи, нельзя быть такой жадной, — с конкретным неодобрением в голосе «осаживает» меня ЧжуВон. — Ты собралась заниматься бизнесом, в котором всё решают знакомства. Берёшься за дело, даже вначале не изучив его. Как можно так легкомысленно относиться к зарабатыванию денег? С таким подходом ты разоришься меньше чем за полгода. Ты что? У тебя нет для этого связей!

— А у вас они есть, ЧжуВон–оппа? — иронично интересуюсь я, имея в виду эти самые «связи».

— Конечно, — уверенно отвечает мне он. — У моей семьи очень большие связи.

— Ну так пусть тогда ваша будущая участница вашего агентства исполнит со сцены сингл — «Связи», — предлагаю я и язвительно добавляю. — Успех будет потрясающим!

ЧжуВон некоторое время молчит в трубку.

— Похоже, ты не осознала всех плюсов предложения, которое можно получить в жизни только раз, — наконец, с сожалением в голосе произносит он. — Наверное, причина этому — удар по голове…

— Да, господин ЧжуВон, — всё так же, с иронией интересуюсь я. — А почему в вашей части, в музее, миномёт и мины безопасно не приварены к полу?

— Смотрю, приличные манеры от тебя ещё дальше, чем были, — с сожалением в голосе отвечает ЧжуВон на мой вопрос.

— Не, ну действительно? — продолжаю я прикалываться дальше. — Я слышала, что нормальный музей способен выдержать «попадание» в него класса школьников в течении минимум получаса. А твой музей развалился после десяти минут «попадания» в него всего лишь группы изнурённых диетой айдолов–пенсионерок. Хлипкий какой–то музей в морской пехоте…

— Вместе с ними в него попала ты, — объясняет причину столь быстрого «развала» ЧжуВон и с угрозой в голосе обещает. — Я тебе потом всё объясню, про прочность.

— Аж прямо вся дрожу от нетерпения, — сообщаю я.

ЧжуВон выдыхает в трубку. Снова пауза.

— Если у тебя всё, то тогда — пока, — довольно говорю я. — Лягу лежать дальше. У меня голова болит.

— Подожди! — останавливает меня ЧжуВон. — Я ещё не всё сказал, что хотел. Ты можешь адекватно воспринимать человеческую речь?

— Всегда, — уверенно отвечаю я.

— Такое дело. У моей хальмони скоро день рождения. Я хочу заказать тебе, написать для неё песню…