Айдол-ян. Часть 3

Режиссер — КимЮсонВ главных ролях — Рейн, КанСора, ЛиБомсуБюджет — 15 миллиардов вонТочка самоокупаемости — 4 миллиона зрителейСобрано зрителей — 170 тысяч человекКомментарий нетизена: «Я рекомендую этот фильм парочкам, которые хотят порезвиться в пустом кинозале.» Хех, забавно… Четыре миллиона и сто семьдесят тысяч. Да, парочкам было, где поразвлечься… «… Я аджосии, который помнит «Воскрешение», и это что–то, над чем даже посмеяться нельзя. Бюджет фильма составлял 11 миллиардов вон. По меркам нынешнего времени это уже совсем не 11 миллиардов. Это было 15 лет назад. По нашим деньгам это 50–100 миллиардов вон… Главной героиней была модель агентства SKT ИмЫнкён, у которой не было актерского опыта, а главным героем — рэпер КимЧжинпё, который был МС на «Show Me The Money»…. Затраты на производство были уже достаточно высоки, но спустя 2/3 съемочного процесса режиссер сказал: «Теперь Ынкён кажется нормальной. Мы можем снять всё с самого начала!» Из–за одного этого фильма были проданы 3 продакшн–компании и 3 здания…»

Охренеть, как тут снимают фильмы! Корейцы — реально безбашенные люди! «Теперь Ынкён кажется нормальной!» — а до этого она, какой казалась? Ненормальной? Зачем её тогда брали на главную роль?

Хм, если дело с кинофильмами тут обстоит так, как обстоит, не помочь ли мне «отечественному» кинобизнесу? Миномёт у военных я уже сломал, можно чё–нить и в кино, эдакое «сотворить», хе–хе…

Я задумываюсь, какой бы я мог снять, или, в каком фильме поучаствовать. Впрочем, обольщаться не нужно, наивно пологая, что у местных «низкая база». Это же я читаю список «адски флопнувшихся», выглядящих как «прикол», а кроме них всегда есть ещё и «кассовые» фильмы. И их, по статистике гораздо больше, чем «приколов». Так что вряд ли я смогу прямо так, с ходу, осчастливить корейскую «фабрику грёз». Нужно будет сначала вдумчиво вникнуть, поучиться актёрскому мастерству, прежде чем начать «осчастливливать». Чтобы про меня не сказали потом как про ИмЫнкён — «она стала нормальной, давайте переснимать всё заново!»

В этот момент у меня звонит телефон.

Кто там больному человеку названивает? — думаю я, осторожно, плавными движениями, беря со стоящей рядом с кроватью низкой тумбочки телефон. — ЮСон, что ли, неугомонный? Жаловался, что все сегодняшние планы у него рухнули, с военными разговор не состоялся, фотосессия с «MBS» прошла скомкано, в неполном составе. Завтра пресс–конференция, которая, наверное, тоже пройдёт в неполном составе…

О! — смотрю я на экран наяривающего звонок телефона. — «Подорвавшийся на мине» звонит. А что ему надо?

— Да, — говорю я, поднеся телефон к уху и приветствую. — Добрый вечер, ЧжуВон–оппа.

— Добрый вечер, ЮнМи, — отзывается он. — Ты как?

— Нормально, — лаконично отвечаю я.

— Чем занимаешься?

— Лежу, думаю, в каком бы мне фильме поучаствовать.

— Хех! Если девушка думает о главной роли в фильме, то она в полном порядке, — саркастически произносит ЧжуВон и интересуется. — Какой диагноз тебе поставили?

— Сотрясение мозга, — отвечаю я и интересуюсь в ответ. — А тебе?

— Перелом двух рёбер, — отвечает ЧжуВон.

— У тебя — круче, — признаю я. — У меня ничего не сломано. Только мозги взболтались…

Ожидаю, что сейчас прозвучит «было бы чего взбалтывать», после чего можно обидеться и с полным на то правом «повесить трубку». Вместо этого, ЧжуВон произносит фразу уже вызывающую оскомину.

— Нам нужно с тобой поговорить, — произносит он.

— О чём? — индифферентно спрашиваю я.

— Для начала я хотел бы понять, что сегодня произошло. С чего ты вдруг решила кинуться мне на шею?

Нда… Это было стрёмно. Крайне. Но с чего мне в этом признаваться?

— Твои сонбе сказали, что у тебя так бывает, когда ты придумываешь песню, — продолжает ЧжуВон, видимо приняв моё молчание за отсутствие у меня объяснения и спрашивает. — Это так?

— Да, — вздохнув, отвечаю я. — Особенности творческого процесса. Когда мне в голову что–то приходит, у меня иногда случается эйфория.

— Ничего себе, — с оттенком уважения в голосе произносит ЧжуВон. — Значит, ты и вправду придумала новую песню?