Аид, любимец Судьбы (СИ)

– Отец! Мне донесли… Крон оставил свои войска! Сначала он и еще шесть титанов что-то искали неподалеку от обители Геи, теперь отправились зачем-то на Крит, в ту пещеру, где ты воспитывался. Он разослал гонцов в поисках какого-то создания с головой быка и туловищем змеи…

– А что войска? – подала голос Ата – будто сливки пролились. Афина замолчала. Повернулась к гостье, сузив в прищуре серые глаза. Смотрела недолго.

– Что делает богиня обмана на Олимпе?

Ата глаза наоборот – раскрыла пошире. Красивые, только вот миг назад карими были, а теперь – зеленые, что ли?

– Ой, мамочки. А что, Ата уже на Олимпе, да? Доползла? Со всеми своими головами и хвостами?! Ой, храни нас кроноборец!

Прицелилась, подобралась… хвать! И еще одна виноградина скользнула меж губок.

– Что с войсками Крона? – подал голос Зевс.

Афина отвечала, исподлобья сверля глазами гостью – нашла, мол, кого дурить!

– Войска в растерянности и страхе. В них ходят слухи, что у нас в руках какое-то средство, которое может разом испепелить армию Крона. Даже некоторые великаны собираются уйти в свои стойбища…

Ата наклонила голову, приглядываясь к золотому блюду: что бы еще утянуть? Блеснула внезапной синевой глаз. Личико у нее было блаженно-отрешенным. Ну, Крон, ну, войска… мирной богине какое дело? Пришла вот на Олимп в гости, винограда покушать – а остальное…

Зевс вскочил на ноги – нет, взлетел. Закружил по мегарону, раздувая за спиной плащ орлиными крыльями.

– Посейдон, нам сейчас нужно сделать вид, что у нас и правда есть это средство. Обнаглеть. Два-три отряда, захват крепостей, воинов наберешь из резервов… Афина, все потом, дочь моя, все потом. Я возглавлю поиски… Офиотавра. Отец должен все время верить, что мы ищем его, и все время искать сам, не прерываясь… Аид, ты… ах, ты же телом сражаешься, какой из тебя лавагет, Посейдон, подучи брата, чем скорее выйдет, тем лучше, вы мне оба нужны.

– Сделаем! – радуется Посейдон.

Зевс рассыпал приказания свинцовыми шариками: разбрасывал мелкие, тяжелые слова, а брат, сестра, жена и дочь не отрывали от него взглядов.

Я смотрел на Ату. В ее глаза – черные, как покрывало ее матери.

«Здравствуй, Аид-невидимка, – говорили глаза. – Здравствуй, мальчик, который не побоялся просить совета у подземных первобогов. Я так ждала. Там, внизу, ни одной приличной игры… Поиграем?»

– За мальчиком… за мальчиком – глаз да глаз! Деметра, Фемида! Глаз да глаз! Никто никогда не должен узнать, что Офиотавр – на Олимпе! Он никому не должен назвать свое имя! Никто и никогда!

«Ты можешь не бояться, мальчик, – улыбались глаза обмана, – Крон стиснул нашу приманку железными челюстями. Он не будет отвлекаться ни на что, пока не отыщет Офиотавра, сына Геи. Разве это не прекрасная игра? В поиск. В войну. В великое средство, дающее молниеносную победу. Только такие игры и есть – настоящие…»

– Афина, дочь моя… Нам нужны войска. Союзники. Как можно больше. Рано или поздно бою между нами быть, и нужно подготовиться к этому. Хвала первобогам, время у нас теперь есть…

«А еще у вас теперь есть время. Отравленное время: в нем течет яд обмана. Но это ваше время. Можно хорошо поиграть. Поиграем, мальчик, не побоявшийся сойти в царство мертвых?!»

Кивка так и не было – зачем ей это? Был – угол приподнятых губ. Легкий прищур глаз. Насмешливый шепот Ананки в тон мыслям…

«Поиграем».

* * *

– Это просто! Просто, понимаешь, дубина?! Последний титан уже понял бы! Это ты! Твоя натура! Просто, понимаешь?!

Полированная скальная поверхность внутреннего двора подпрыгивает под ногами. На плиты ложится смачный плевок.

Солнце палит глаза и вот-вот заставит кожу обуглиться, и нестерпимо мечтается о прохладе подземного мира. Что оно вообще так разжарилось? Наверняка Гелиос снизил лет колесницы – посмотреть, что происходит на Олимпе.

А ничего там не происходит. Просто два юнца. Который помладше и покоренастее – бегает взад-вперед и орет. Хорошо так орет – небось, до Гелиосовой колесницы долетает.

– Ты не слышишь? Не понимаешь?! В смертные решил записаться?!

Тот, что постарше и повыше – ссутулился и смотрит исподлобья. Аж с небес видно, что недобро смотрит.

И меч у него в руке не с добром поигрывает.

Ох, поорет младший еще минутку – а потом такое начнется…

Младший готов орать до завтрашнего утра, а после – еще пару часов. Черная с просинью грива топорщится, лицо побагровело, руки в бока – и без пощады к собственной глотке:

– Чего смотришь – дырку протрешь!! Злишься? Да хоть ты тресни от злости, бей как бог! Бей!

Посейдон поднимает левой рукой щит, правой – тяжелую булаву.

Я делаю вдох – ровный, посылающий воздух в каждую клеточку тела. Меч – не взятый из оружейной, а выкованный для меня тельхинами – приятно тяготит ладонь. Неплохое оружие, щит тоже неплох – круглый, лишенный глупых узоров и украшений, подчиненный одному: защищать тело хозяина.

Посейдон все ближе. Бить будет с бокового замаха вправо – излюбленная тактика, вон рука дернулась. Уйти влево и назад, потом сблизиться, пустить в ход щит…

– Какого?!