Агробление по-олбански

Впрочем, к девушке уже подошел выпивший паренек. В расстегнутой джинсовой рубашке на голое тело. Сам длинный, рыжий, шевелюра с похмелья. В общем, рыжий скелет.

– Хочу познакомиться. Саша!

Они о чем-то беседовали, парень размахивал руками, мы только улыбались.

– Ну, ладно, Саша, пока! Может, когда-нибудь увидимся…

– Конечно, увидимся, – сказал Саша, – у меня же твой номер телефона есть.

– А как твоя фамилия?

– Наивный.

Девушка в последний момент выскочила, рыжий остался сидеть напротив нас, опустив шевелюру и хитрые глаза в ладони. Пьяный обморок.

На следующей станции, стоило из динамика прозвучать красивому грудному женскому голосу: станция «Утренняя», – он очнулся и, шатаясь, перешел в другой вагон. Там сел напротив молодой эффектной женщины с маленьким ребенком. Мы это видели в окно.

Еще через станцию против нас села девушка. Красавица. Возвышенная красавица. Хотя не так, как Александра. Длинные волосы и глаза. Ноги на каблуках. Перекинула одну ляжку через другую.

Мы все аж переглянулись, мол, кто начнет первым. Попытает счастья. Эрик тут же потупил взор, Рауль начал что-то напевать под нос, Жан стал слишком серьезным, будто перед бурей. Сосредоточил взгляд.

Я по старинке взглянул на Эрика и тут увидел, как через весь вагон движется рыжий. Выискивает жертву, а сам держится за сердце и шатается.

Родилась маленькая надежда: а вдруг рыжий по пьяни не заметит? Но где там. Поезд качнуло, и рыжий плюхнулся прямо рядом с нашей красавицей. На следующем переезде они уже мило болтали.

А что мы? Мы – четверо здоровых симпатичных мужиков. И ничего не смогли предпринять. Мы были сломлены и опозорены, сломлены любовью к Александре и Оксане и опозорены беспомощностью. Я чувствовал, как трясет Жана от обиды. Но что он мог поделать?..

Решил не смотреть на рыжего. Ревность и обида. Когда-то Эрик вот также подкатил к моей жене, теперь он сломлен. Бесцветные глаза пытаются поймать свое отражение в ходуном заходившем стекле.

В спортзал пришли в плохом настроении и вдобавок без женщин.

В теннис играли пара на пару.

– Накатиками или подрезками? – встал в стойку Жан.

– Мячик слишком быстрый, – сказал Эрик, – я не успеваю за ним.

– Что такое яйца? – спросил Рауль, когда мы доиграли до 20:20.

Затем играли один на один.

– Маленькую или большую? – спросил Жан.

– До одиннадцати, – сказал я.

– Точь-в-точь как у Александры, – заметил Рауль, – до одиннадцати.

– Накатиками или подрезками? – спросил Жан.

– Подкатиками и кручеными. – Рауль даже в теннис играл как в футбол.

– А знаешь, Жан, когда ты встаешь в стойку, мне кажется, ты хочешь порвать мне пасть, – загадочно улыбнулся Эрик.

У нас, в отличие от Жана с Раулем, борьба была упорной. Эрик не успевал за шариком, а я не попадал по столу. Но сила-то точно была на моей стороне. Очень хотелось победить. Не в шахматы, так в теннис. Не мытьем, так накатиками.

Очень старался. Но проиграл. Не попал от усердия по столу в решающий момент.

– О чем ты там мечтаешь? – возмутился Жан.

– Хочу написать роман о Стамбуле. Представляешь, автостанция Стамбула в районе Кадыкей называется «Гарем». Приезжаешь в Стамбул и сразу в гареме.

– А знаешь, мне нравится Стамбул, – заметил Эрик.

– Нельзя во время игры думать о гареме, – заметил Рауль.

– Вот! – поднял палец к небу Рауль, считывая со стены. – Обратите внимание: «Настольный теннис – это сказочное удовольствие играть в кругу своих друзей, и титанический труд, если хочешь стать чемпионом».

– Хорошо сказано!

– Красивый розыгрыш.

Постепенно игра налаживалась. Стали получаться умопомрачительные сейвы. Сейвы, доведенные до автоматизма. Пинг-понг – пинг-понг-пинг-понг.

Начал чувствовать себя кинг-конгом тенниса. Это как в той сказке. Был бы теннис большим, чувствовал бы себя Гулливером в Стране великанов, а так – наоборот.

Жалко, меня не видит Оксана. Вот бы она гордилась мной, как, должно быть, Роксана гордилась своим мужем Александром Македонским, хотя он никогда и не спал с ней. Тоже мне, великий полководец прошлого. Но ему все равно было легче, чем мне. Освоил одну манеру ведения боя – фалангой, отточил ее до совершенства и прошагал в таком построении полмира. Или, например, взять Крестовые походы. Тевтонские псы-рыцари с упорством, достойным лучшего применения, наступали на позиции соперника устрашающим клином-«свиньей», а их потомок прусский король Фридрих Великий раз за разом применял свою знаменитую «косую атаку». А в теннисе – тут тебе и клин, и косой, и если надо – то всей фалангой. Ракеткой машешь, словно крестом себя осеняешь, подобно тевтонскому рыцарю.

Теннисный шарик на секунду повис на краю сетки, словно солнце на линии горизонта.

– Откуда ты так хорошо знаешь Стамбул? – спросил меня Жан.

– На госэкзамене отвечал на вопрос «Османская империя в четырнадцатом – шестнадцатом веках». Мне какая-то девчонка дала списать.

– Кто же?

Листы из тетради