Агрессия и катастрофа

Когда от фельдмаршала фон Вейхса начали поступать первые донесения об успешной атаке советских войск, Цейтцлер, "ответственный за Восточный фронт", находился в Восточной Пруссии. Он не имел права самостоятельно, без Гитлера, принимать сколько-нибудь серьезные решения. Но Гитлер, за тысячу километров от "Вольфшанце", в Южной Баварии, был занят другими делами. Его первые военные советники Кейтель и Иодль в апартаментах малой рейхсканцелярии Берхтесгадена получали с фронта только скудные донесения. Они не имели возможности ничего предпринять: их рабочий аппарат - "полевой штаб" - застрял в Зальцбурге и Мюнхене.

Безусловно, присутствовали ли Гитлер и его военные помощники в "Вольфшанце" или уехали оттуда на время, - это не могло сколько-нибудь существенно повлиять на ход контрнаступления Красной Армии под Сталинградом и тем более на его конечный результат. Если мы рассказываем здесь о состоянии гитлеровской ставки в момент решающего поворота событий, то лишь для того чтобы подтвердить, насколько советскому командованию перед началом контрнаступления удалось ввести в заблуждение руководящую верхушку фашистского вермахта и в какой мере оно достигло внезапности удара.

Сначала все было неясно. 19 ноября Цейтцлер послал в Бергхоф тревожное донесение: на Дону русские наступают против 3-й румынской армии. Штаб верховного руководства занимался в это время множеством дел. Он готовил новое военное управление для оккупированной Франции. В Тунисе одна французская дивизия перешла к союзникам - следовало обдумать меры. В Африке англо-американские экспедиционные силы наступают, предстоит разработать директивы Роммелю.

Хотя весть с берегов Дона оказалась более чем неприятной, первая реакция сводилась к спокойному: "Мы этого давно ожидали". После войны Варлимонт в своих дополнениях к тексту журнала военных действий ОКВ напишет: несмотря на то что наступление ожидалось давно "и не только фюрером", тем не менее "оборонительные мероприятия, в отношении которых были отданы приказы, еще далеко не были завершены". Он придет к выводу, что русское наступление "по времени и силам в конечном счете оказалось в высшей степени неприятной неожиданностью"{884}. Но такие оценки появятся много позже. А тогда никто не сомневался, что атаку Красной Армии удастся отбить.

Потом стало известно о разгроме румынского корпуса под станицей Распопинской и не то гибели, не то пленении его командира генерала Ласкара. Это сразу вызвало тревогу.

Историей доказано, что диктаторы в моменты кризиса ищут виновников неудач и находят их прежде всего среди самых незначительных людей. Фельдмаршал фон Вейхс хорошо знал Гитлера, и в первом же разговоре с ним по радио насчет русского контрнаступления обвинил во всех бедах командира 48-го танкового корпуса Гейма: он виноват - разбросал силы.

Имеется любопытный документ, проливающий свет на реакцию в Бергхофе в связи с началом контрнаступления под Сталинградом: записки личного адъютанта Гитлера майора Энгеля. 19 ноября он писал: "Вечером положение плохое, у румын, по-видимому, катастрофа, картина еще неясна. Фельдмаршал фон Вейхс лично разговаривает с фюрером и требует освободить генерала Гейма (48-й танковый корпус); согласие на это сперва дается, затем, однако, отменяется. Вечером беспрерывно поступают противоречивые сообщения... Цейтцлеру не все ясно"{885}.

...Миллионы немцев в третьем рейхе в тот день, 19 ноября, конечно, не знали, что именно в эти самые часы судьба империи Адольфа Гитлера и каждого из них определилась. Газеты печатали речь Геббельса, произнесенную накануне в Дуйсбурге: "Цель на Востоке ясна и непоколебима: советская военная мощь... должна быть полностью уничтожена". Розенберг опубликовал статью о "продолжающемся строительстве на Востоке". Передовая "Фёлькишер беобахтер" уверяла: "Италия твердо сражается до победы". И только короткое "скромное" сообщение гласило: "Слабые советские удары под Сталинградом"{886}.

Тем временем танковые, механизированные и стрелковые соединения Красной Армии развивали успех все дальше в тыл группировки Паулюса.

На второй день контрнаступления Красной Армии Цейтцлер прислал донесение: многие попытки русских атаковать восточнее Клетской отбиты немецкими войсками, но западнее противник смог прорваться через румынские позиции на глубину 10-20 км. "Контрмеры находящихся там танковых соединений начинаются"{887}, прибавлял он.