Агрессия и катастрофа

Первоначальный успех наступления на юге побудил германское верховное командование поторопиться с "окончательным решением" судьбы Ленинграда. 23 августа вопрос обсуждался в ставке. Открывая заседание, Гитлер, как свидетельствует запись в журнале боевых действий группы армий "Север", "многократно повторял о необходимости избегать уличных боев". Далее запись гласит: "В целом относительно "Нордлихт" (операция по захвату Ленинграда. - Д. П.) фюрер думает следующее: под Ленинградом, как и под Севастополем, снова приходится считаться с необходимостью захвата крепости. Но под Ленинградом должно быть легче, ибо с точки зрения местности, по сравнению с Севастополем, его расположение не так благоприятно для обороны и он не так укреплен. При этом наши войска значительно сильнее, прежде всего в артиллерии. Этой сильной артиллерией при самом тесном взаимодействии с авиацией необходимо выпустить "величайший в мире фейерверк". Только под Верденом в военной истории прошлого было введено больше артиллерии. Он считает, что таким силам, в тесной связи с авиацией, при высокой концентрации достаточно будет 6-дневного подготовительного периода (3 дня для действия авиации, 3 - для артиллерии). Тяжелые и сверхтяжелые калибры и авиация должны быть молниеносно и внезапно направлены против всех важных для жизни и боя позиций и сооружений"{864}.

Присутствовавший на совещании командующий группой армий "Север" фельдмаршал фон Кюхлер немедленно принялся развивать идеи Гитлера.

- Мой фюрер, я думаю, что прежде всего необходимо произвести террористические удары по фабрикам, предприятиям вооружения, партийным домам и командным пунктам, чтобы разгромить или нарушить всю эту организацию и парализовать массы рабочих и гражданского населения. Все займет 5 дней.

Гитлер склонился над большим фотопланом Ленинграда, на котором можно было ясно различить даже отдельные дома.

- Я считаю, - сказал он, - что положение под Севастополем было иным и что будет совершенно правильно принять обратный способ действий: сначала уничтожение города, а потом укреплений.

- Прошу вас, мой фюрер, - продолжал фон Кюхлер, - отдать директиву об участии финнов и о взаимодействии с ними в широком плане. Группа армий со своей стороны еще не имеет с ними никакой связи.

- Финские генералы Хейнрикс и Тальвела, - ответил Гитлер, - как офицеры связи прибудут в ставку для переговоров 24 августа. Директивы последуют затем через ОКВ.

Далее разговор шел о деталях. В заключение Гитлер вновь обратился ко всем собравшимся:

- Я очень озабочен действиями Советов в связи с наступлением на Ленинград. Подготовка не может остаться для них неизвестной. Реакцией может стать яростное наступление на Волховском фронте против слабо занятого нами участка у Погостья и прежде всего против узкой горловины у Мги. Этот фронт при всех обстоятельствах должен быть удержан. Танки "тигр", которых группа армий получит сначала девять, пригодны, чтобы ликвидировать любой танковый прорыв.

Он подошел к фон Кюхлеру.

- Я хотел бы танки "тигр" держать там, наверху, - рука легла на карту близ Ленинграда, - за линией фронта. Тогда ничего не может случиться. Они неуязвимы и могут разбить любое танковое наступление противника.

Гитлер продолжал:

- Кроме того, что фронт будет усилен в большом количестве тяжелым и сверхтяжелым оружием в связи с ожидаемым сопротивлением противника, решающей может стать авиация. Учитывая это, я решил, что возглавит ее мастер руководства авиационными соединениями генерал-полковник фон Рихтгофен. Чтобы сделать взаимодействие между сухопутными силами и авиацией таким идеальным, как это только возможно, я решил, что руководство операцией возглавит генерал-фельдмаршал фон Манштейн, который овладел Севастополем при отличном взаимодействии с командующим 4-м воздушным флотом (Рихтгофеном. - Д. П.). Общее командование наступающими и обороняющимися войсками на фронте остается за группой армий "Север".

Как только все разошлись, Иодль быстро сформулировал задачи 11-й армии: "Во-первых, Ленинград отрезать и установить связь с финнами; затем Ленинград уничтожить"{865}.

Таким коротким и выразительным был последний "приговор" Ленинграду, вынесенный в дни, когда в генеральном наступлении на юге уже обозначился кризис, когда под Сталинградом и на Кавказе истощились последние резервы.

Но еще прежде, чем армия фельдмаршала Манштейна полностью сосредоточилась у стен Ленинграда, советские войска начали 27 августа на восточный участок той самой "горловины" южнее Шлиссельбурга наступление, которого так опасался Гитлер. Смелый удар Красной Армии вынудил группу армий Кюхлера срочно перебросить к району прорыва крупные силы. Уже 1 сентября Гитлер решил, что операция "Нордлихт" начнется только после ликвидации этого опасного прорыва.