Агрессия и катастрофа

Однако все это была лишь бумага. Подобных приказов германские штабы в периоды отступления всегда сочиняли великое множество, выбирая из своих стереотипов "наступать", "обороняться", "сокращать линию фронта" те, которые отвечали последнему мнению фюрера. Чем хуже шли дела на фронте, тем более далекими от реальности становились эти приказы и директивы.

А реальность состояла в том, что, несмотря на эти приказы и директивы, отступление ширилось. Призрачными оказались надежды немедленно установить позиционный фронт. Контрнаступление Красной Армии успешно развивалось. Группа армий "Центр" под ударами советских войск откатывалась все дальше. Войска генерала Д. Д. Лелюшенко грозили глубоким охватом всей северной ударной группировки немцев. С фронта ее теснили дивизии генералов В. И. Кузнецова и К. К. Рокоссовского. На юге армия генерала Ф. И. Голикова энергично наступала на Сталиногорск, создавая угрозу тылу армии Гудериана{696}.

Центральный участок Восточного фронта разваливался. Дивизии и корпуса сообщали о страшных потерях. Солдаты бросали оружие и брели на запад с единственным желанием - спастись. Отход временами превращался в паническое бегство. Массовый психоз охватывал отступающие колонны. В штабы поступали доклады об истреблении целых батальонов. Один из командиров корпусов 2-й танковой армии позже вспоминал: "Я до сих пор вижу перед собой длинные колонны безоружных оборванных солдат, бредущих по снежной пустыне". В бой бросалось все, вплоть до хлебопекарей и обозников, но сдержать это страшное бегство никак не удавалось. 10 декабря фон Бок сообщил о прорыве фронта 2-й армии у Ливен и о том, что образовался большой разрыв, который продолжает расширяться, а закрыть его нечем. (Повсюду раздавались требования подкреплений, помощи, но застигнутое врасплох верховное командование не могло дать фронту никаких существенных резервов. Солдат Восточного фронта сразу же объявили героями, но они плевали и на это.

Вместо помощи Восточный фронт получил очередную речь Гитлера. Выступая 11 декабря перед рейхстагом, фюрер старался вдохнуть "боевой дух" в войска и объяснить приунывшей Германии, в чем же причина столь странного явления, что полная победа, до сих пор еще не одержана. Выспренно и замысловато говорил он о тяготах, с которыми встретился вермахт на Востоке: "Маршируя в бесконечных далях, мучаясь от жары и жажды, задерживаемые непроходимыми от распутицы дорогами, остановленные от Белого до Черного моря ненастным климатом, зноем июля и августа, ноябрьскими и декабрьскими вьюгами..., замерзая во льдах и снегах, они сражались... солдаты Восточного фронта. Приход зимы, естественно, задержит это движение. С приходом лета наступление продолжится"{697}.

В этом перечислении имелось все: и климат, и грязь, и морозы. Отсутствовало лишь одно: советские войска, сорвавшие планы Гитлера и громившие теперь его армии под Москвой. Собственно с этой речи Гитлера и ведет начало та удивительная легенда буржуазной историографии, согласно которой виновником поражения под Москвой был "плохой климат".

Таким путем немцам дали понять, что с надеждами на окончание войны покончено, что впереди - новые тяготы и жертвы, а солдатам Восточного фронта разъяснили, что им предстоит еще долго "замерзать во льдах и снегах" и готовиться к новому, походу.

В генеральном штабе сухопутных сил после речи фюрера начали сразу прикидывать: с чем же армия сможет выступить весной в новый поход. Когда Гальдер посовещался об этом с начальником организационного отдела, оба пришли к ряду печальных выводов. Положение с производством танков таково, что "мы вообще далее не сможем вести войну"{698}. Аналогичная картина - со штурмовыми орудиями. Обнаружился острейший кризис в снабжении армии горючим. Еще в октябре до 80% легковых машин, годных к использованию, вообще не получали ни капли бензина. В ноябре пришлось ввести жесткие ограничения в потреблении горючего для флота и авиации (для линкоров на 30%, для подводных лодок на 50%, после чего почти все линкоры, за исключением "Адмирал фон Шеер", лишились возможности вести операции, что представляло собой чистый выигрыш для Англии). Забегая несколько вперед, заметим, что с октября 1941 г. до марта 1942 г. германская армия потеряла 74 тыс. автомашин, а получила от промышленности только 7 тыс., т. е. 90% потерь не было восполнено.

Нужно было срочно решить, что же делать дальше. В среде различных групп нацистского высшего военного руководства появилось несколько вариантов нового стратегического решения: 1) предложить Советскому Союзу переговоры о мире, 2) отступить в Польшу, 3) отступить за Днепр, 4) любой ценой остановить отступление и стабилизировать фронт вблизи Москвы.