Агни

Глаза немедленно сощурились на имя Агни, а потом Аня привычно по слогам прочитала пару строк: «Если я буду и далее так жёстко работать с женой, через год-другой она сумеет укрепить свой талант. Следовательно, мы сумеем работать на пару, а ещё через пару лет я смогу представить её во дворце. Будучи единственным магом в своей специализации – я уверен, – она займёт подобающее своему таланту высокое место. Под моим руководством, конечно».

Вот как… Дневник, судя по всему. Дневник учителя магии.

Аня медленно и осторожно закрыла фолиант, погладила обложку.

Неудивительно, что дин Хармон женился на Агни, едва только увидев её рисунки. Если он был сильным магом, он, наверное, сразу разглядел в её рисунках магию образов. И решил единолично завладеть уникальным даром.

Ну и ну… Аня покачала головой, а потом пожала плечами. В духе любых людей, завладевших несметным богатством. А в том, что Агни тогда представляла собой именно богатейший клад, теперь сомневаться не приходилось.

Решительно сграбастав фолиант со стола и прижав его к груди, Аня шагнула к выходу. И получила личный «фигвам»! Края стеллажей резко сдвинулись, закрыв вертикальную брешь между ними. Аня отшатнулась и, бедром налетев на край стола, сквозь зубы зашипела от боли.

- О как… - прошептала она, ужаснувшись мысли: а если бы она уже была между ними?! Раздавили бы?! А если бы уже ногу сунула?!

Снова шагнула к недавнему проёму, потрогала края стеллажей. Потом подняла голову: может, доверху долезть, а потом и перелезть эти шкафы… Сама себе покачала головой. Фигушки… Эти стеллажи что-нибудь ещё придумают.

Она повернулась к столу, положила книжищу и решительно шагнула к бывшему проёму, собираясь налечь изо всех сил хотя бы на один стеллаж и оттолкнуть его в сторону. И чуть не упала, когда стеллажи, ворчливо проскрипев, разошлись сами.

- Вот ни фига себе… - пробормотала она и оглянулась.

Фолиант невинно лежал на столе.

Кажется, дин Хармон решил во что бы то ни стало сохранить тайну Агни. А как это можно сделать? Что-то магическое связывало движение стеллажей и его дневниковую книгу. Значит, если возьмёшь со стола фолиант – догадалась Аня – никакой перстенёк не поможет отсюда выбраться.

Обозлилась. Получается, придётся тратить драгоценное ночное время ещё и на чтение книги прямо здесь?.. Сердито посопела и вздохнула. Придётся.

Погладила книгу по обложке и шагнула на волю. А потом и вовсе из библиотеки. Стоя в коридоре, перстенёк повернула камешком наверх – и сначала сомкнулись стеллажи, а затем плотно, со щелчком встала на место дверь. Вот как… Даже необязательно какие-то узоры городить сиянием своей «ювелирки»? Запомним.

До сих пор ноги подрагивали от страха, что стеллажи могли её раздавить… Аня вбежала на второй этаж и, не останавливаясь у двери в свою комнату, прошла к Оноре.

Девушка лежала так же неподвижно, какой её видела Аня перед тем, как уйти на озеро. Так что Аня подошла к столу, на котором оставила карты-образы, и забрала картинки. Прежде чем положить их на пол, огляделась. На этот раз сила образов пойдёт на Онору не напрямую, как это было в подвале, а сбоку. А если не получится?

Аня скептически к себе хмыкнула.

- И что? – прошептала она одними губами. – Попробуем по-другому. В конце концов, я достаточно окрепла, чтобы стащить её с постели и усадить на стул. А если не получится – верну в постель.

И присела на корточки, расставляя картинки-образы и размышляя о том, что не надо бы афишировать своё умение – то бишь магический дар мастера образов. Ухмыльнулась: ей понравилось её нынешнее звание. А вот интересно… Это в продолжение мысли о скрытности дина Хармона… Он-то афишировал Онору? Или помалкивал о внебрачной дочери. Любопытно, как здесь с отношением к таким детям…

Картинки разложены. Аня встала и отошла к входной двери – присмотреться, как и что будет происходить.

Хмыкнула. На этот раз образы начали светиться намного раньше и быстрей. Не оттого ли, что Аня уже второй раз их использует? Наверное, работа с образами похожа на тренировки: чем больше делаешь одно важное, но трудное движение, тем легче оно получается… Так, одна картинка начала тлеть болотно-зелёным. Другая – с краю второго ряда – закоричневела. Аня прошлась вокруг разложенных образов и переставила картинки – так, чтобы они сияли одним цветом – жизнерадостным алым. Размышляя об Оноре, она вдруг подумала, что девушка внутренне очень хороший человек. Не зря Агни рисовала цветы, глядя на неё.

Больше «ругающихся» картинок не оказалось, и Аня встала у кровати, у изголовья, присматриваясь к Оноре… Картинки заалели, но потянутся ли к девушке?

Алый свет мягко заструился к потолку, а потом так же мягко, волной, обвеял Онору… Аня насторожённо ждала, что будет, после того как нематериальная завеса над Онорой пропадёт. А ничего особенного и не было. Онора внезапно перевернулась набок, подложила под щёку ладони – и со вздохом засопела.

Округлив глаза: она что – заснула по-настоящему? – Аня даже склонилась над ней, чтобы удостовериться, что глаза её не обманывают. Онора спала!