Агнец

– Не правильно. Не угадал, – я встрепала его белокурые волосы. – Но если хочешь, можешь приехать и десятого января. А так День Рождения у меня пятого февраля.

– Точно. Ты мне потом ещё раз напомни.

Я рассмеялась. Гай ушёл. Я закрыла дверь и подошла к дяде.

– Джек, проснись.

– Что? – встрепенулся он. – Я не сплю! Не сплю.

Он встал, еле раскрыв глаза, и ушёл в ванную. Я разлеглась на диване, включив мультики. Зеленый мужик с синей бородой бегал по полю в одних трусах и пел что-то о любви.

– Бред какой-то, – сказал Джек. Он облокотился на диван. – Смотришь какую-то чушь собачью.

– А разве персонажи не милые? – спросила я, усмехаясь.

– Они идиоты! От таких мультфильмов недалеко до наркомании, – пробурчал Джек. – Я спать.

Я изобразила ворчливое лицо Джека и что-то пробубнила себе под нос.

– А ты чего лежишь? Иди спать! – воскликнул дядя, обернувшись.

– Джек, сейчас десять часов. Ты издеваешься? Еще рано! Я же не в армии! – возмутилась я.

– Как обычно. А потом что? – проворчал он. – Я не выспалась! Дай поспать! Я легла в час ночи! Ты слишком рано меня будишь! Я хочу спать! Дядя, отвали! – Джек изобразил меня, потом сделал хмурую гримасу и ушёл.

– У меня не такой голос! – возмутилась я и ушла в свою комнату.

***

Я дописала последнее предложение и задумчиво посмотрела в окно. Солнце уже близилось к закату. Золотые лучи ласково ложились на землю, придавая красоту миру. Лицо Гая ярко стояло в памяти. Можно было подумать, что он здесь рядом, смотрит на меня. Я улыбнулась. Время, которое мы проводили вместе было важно для меня. Тогда он был единственным человеком, на которого я могла положиться, кроме Джека. Он стал для меня другом, самым лучшим другом. Только ему я могла рассказать то, что не могла сказать никому другому.

Я взяла карандаш и нарисовала на чистом листе лицо Гая. У меня получилось довольно хорошо, хотя и немного коряво. На другом листе я нарисовала Джека, вырисовывая каждый его шрам; Юку, её большие глаза и красивые волосы. На улице становилось темнее. Внутри меня возросло чувство нетерпеливого ожидания. Лео должен был придти вечером, но его всё не было. Это было странно, но всё это время я беспокоилась об этом, и чем ближе время приближалось к вечеру, тем сильнее нарастало моё беспокойство. Я задумалась о том, был ли у меня парень раньше, в моем прошлом. А вдруг у меня есть семья! Муж и ребенок! У меня внутри всё больше нарастало беспокойство. Я сидела будто на иголках. Не стерпев, я решила прогуляться по святилищу.

Я слонялась по коридорам. Запах коры и трав витал в воздухе. На стенах весели картины большой белой птицы, нарисованные благодарным художником. Я не считала их ужасными. В этих картинах я видела самоотверженное божество, которое несет очищение, любовь и прощение. Вот таким героическим я видела Язгу, благодаря картинам этого художника. Я подошла к двери с разноцветной мозаикой. В этот раз она оказалась открытой.

После полутьмы коридора меня ослепил яркий свет керосиновой лампы. Я прикрыла глаза рукой и заметила сидящего возле окна Серафима. Он держал в руках стакан с ярко алой жидкостью. Его глаза были устремлены в одну точку. Я внимательно пригляделась. В стакане была кровь. Тошнота встала в горле. Серафим допивал из стакана. Я прикрыла рот рукой, нервно сглотнула и попятилась назад. Балий взглянул на меня, подавился и закашлял. Я развернулась и пошла прочь.

– Мэй, постой! – крикнул он.

Я остановилась. По моему телу пробежали мурашки. Я развернулась, хотя мои ноги хотели убежать.

– Подожди, – уже спокойно сказал Серафим, вытирая кровь с губ.

Я вспомнила, что мне рассказывала Альба. Серафим встревожено смотрел на меня. Он подошел ко мне, но вдруг отошел. Я отвела глаза в сторону и уставилась в пол.

– Я не знала, что это ваша комната, – тихо сказала я и спустя минуту молчания добавила. – Альба рассказала мне…про ваше…