Агнец

– Я поняла, – пробубнила Альба. – Больше такого не повториться.

– Слушай и запоминай всё, что я тебе говорю, – сказал Серафим. – Или так и останешься в учениках. Если не можешь запомнить, то записывай все мои слова.

Альба надула губы и уставилась в окно. Она уже не мешала смесь в кастрюле. Серафим подошёл к плите, помешал и поставил массу на стол. Он наклонился и понюхал смесь. Альба закусила губу.

– Если ты не собираешь ничему учиться, то тогда зачем ты здесь? – спросил Серафим. – Эта смесь потеряла все лечебные свойства. Пожалуйста, сосредоточься на своей работе.

Серафим вышел. Альба топнула ногой, раздраженно смотря на дверь. Она развернулась и ушла к окну. Альба прислонилась лбом к стеклу и вздохнула. Я посмотрела на стену, где висели бумаги. Это было меню на неделю, рассчитанное на троих человек. Цифры были написаны карандашом. Я заглянула в тумбочку. Там лежали всякие бумаги, а в самом низу стояли весы. Мне нужно было приготовить завтрак. Я стала внимательно изучать ингредиенты.

– В тумбочке найдёшь бумаги по нужным блюдам, – сказала Альба и вновь вздохнула. – У меня никогда ничего нормально не получается, поэтому меня никто и не любит.

Я вздохнула и сказала Альбе:

– А, по-моему, ты преувеличиваешь. Серафим прав, тебе нужно сосредоточиться на учебе.

Я стала искать нужные рецепты. Альба взяла не получившуюся смесь, села на стул и поникла. Я прочла о приготовление нужного блюда и положила листки перед глазами. Альба смотрела в окно. Я подготовила ингредиенты, отмеряя всё по граммам. Готовить на троих было не так уж сложно. Сегодня на завтрак были бананы с медом.

– Вальбиона, ты совсем ещё ребенок, – сказала я, смотря на неё.

Она недовольно взглянула на меня, отвернулась и сказала:

– Мне нужна любовь, а не эта учеба. Я умираю без ласки и любви, и ничего меня не спасет.

Я тихо засмеялась, очищая и разрезая бананы. На разогретую сковороду я выложила фрукты и смешала орехи с медом. Мой желудок заурчал, ощущая пищу.

– Это всё юность. Твоя молодая душа мечется, – сказала я.

– Как будто ты больно старая! – воскликнула Альба. – Этот Серафим злобный старик! А Луи ещё та подлая собака!

– Работа отвлекает от грусти, – сказала я, – потому что на неё просто нет времени. Займись чем-нибудь полезным за место того, чтобы тратить своё юное время на уныние.

– Не напоминай мне этого старика. Сейчас я его терпеть не могу! – забурчала Альба.

Я сняла готовые бананы, выложила их на тарелки и полила медом. Взяв поднос, я поставила на него тарелки с едой и накрыла их деревянной крышкой.

– Пошли к Серафиму, – сказала я, – но если хочешь, оставайся здесь и будь голодной.

Я вышла из кухни. В комнате Серафима возле дивана стоял небольшой раскладной столик. В воздухе витал приятный аромат цитрусовых плодов. Альба принесла столовые приборы. Я поблагодарила её за это. Она улыбнулась. Приготовленный мной завтрак всем понравился. Я наслаждалась цитрусовым соком с некой горчинкой. После завтрака Альба унесла пустые тарелки. Я осталась в комнате Серафима. Он достал четыре документа. В них указывалось, что с сегодняшнего дня я становлюсь ученицей Серафима и имею право проживать здесь. Мы поставили свои роспись. Балий отдаст мне два моих экземпляра после того, как заверит документы у специалиста. Серафим стал проверять мои знания. Он начал с простых вопросов. Я легко ответила на них. Вопросы постепенно усложнялись. Серафим слушал мои ответы и записывал их в толстую тетрадь. Я заметила своё имя на её обложке.

– Заметно, что раньше ты изучала биологию, – сказал балий.

– Я хотела стать врачом, – ответила я.

– Но стремиться есть к чему, – улыбнулся он. – Ты смотрела ту книгу?

– Ещё нет.

Серафим достал с нижнего ящика папку с фотографиями растений и учебник по ботанике.

– В той книге описываются растения и их свойства, а это дополнение к ней, – Серафим отдал мне учебник и папку. – Ты принадлежишь к какой-нибудь религии? – спросил он.

– Да, к православию, – ответила я, – но я мало что знаю о христианстве. Знаю что язгинство одно из направления христианства.

– Это спорный вопрос. Одни выделяют язгинство, как новую религию, а другие относят к христианству, – сказал Серафим.

– А вы как считаете? – поинтересовалась я.

– Я считаю первый вариант более правильным, – ответил балий.

– Все жители Ирия относятся к язгинству? – спросила я.

– Больше всего верующих людей относится к православию, остальная часть приходиться на католиков и протестант, – ответил Серафим.

Я думала о словах балия. Мне было не понятно, что представляет из себя язгинство. Я молчала, думая о религии.

– Кто является последователями язгинства? – нарушила молчание я.

– Целители, – улыбнулся Серафим. – Ты и я. Мы последователи язгинства.

– Но я же отношусь к православию! – воскликнула я, удивленно смотря на балия. – Что-то я вообще ничего не понимаю. Вы меня совсем запутали! Разве я могу стать последователем Язги?