Агнец

– Я не могу быть с тобой, – сказала я.

– Понятно, – ответил Лео. – Мне пора.

Он ушёл. Я вошла в свою комнату, зажгла свечи и села на стул. Я достала тетрадь, в которой нарисовала лица дорогих мне людей. Никогда раньше не пробовала рисовать. Я посмотрела на нарисованные лица, получилось очень правдоподобно. Я нежно провела по лицу Джека. Решив нарисовать ещё один портрет, я нашла карандаш и стала рисовать лицо Джун, но почему то получилось косо и некрасиво. У меня больше не получалось рисовать так, как раньше. Это удивляло. Жаль, что теперь я не могла так красиво рисовать. Мне стоило в детстве развивать этот талант в себе. Я даже вновь хотела потерять память ради того, чтобы нарисовать что-то прекрасное. Но всё же это казалось странным. Я заглянула в комнату Серафима. Он читал книгу в однотонной обложке без названия. Горела лампада. Я присела на диван. Серафим отложил книгу и повернулся ко мне.

– Объясните почему, когда я потеряла память, то хорошо рисовала, но когда память вернулась, я стала рисовать, как маленький ребенок, – сказала я.

– Это не связанно с амнезией, – ответил Серафим. – Твоя болезнь возникла в восемнадцать лет вследствие травмы и прогрессировала из-за невнимательности к своему здоровью.

– Вы уже успели поговорить с моим врачом, – улыбнулась я. – Только вот с чего он решил, что я была невнимательна к своему здоровью?

– Это не так? – спросил Серафим.

– Амнезия прогрессировала из-за стресса и переживаний, – ответила я.

– Это и есть невнимательность к своему здоровью, – сказал балий. – Переживания – это как насморк.

Я вздохнула, сдаваясь. Серафим поставил чайник. На плите я заметила значок солнечной энергии, а в углу комнаты сменную солнечную батарею. Она вставлялась внутрь кухонной плиты и давала энергию для приготовления пищи.

– Яд морского василиска запустил изменения в твоём мозгу, когда действие яда полностью прекратилось, мозг стал работать, как и прежде, – сказал Серафим. – Вот почему ты могла хорошо рисовать. Если тебе нравиться этим заниматься, развивай это.

Я молчала, смотря на шею балия. Его горло было прикрыто воротником. В жизни этого человека тоже были ошибки. В каждой человеческой жизни есть своя драма. Наши воспоминания останутся с нами до конца наших дней. Воспоминания – это и есть я. Порой бывает очень сложно принять себя таким, какой ты есть.

– Серафим, вы ни о чём не жалеете? – спросила я.

– Жалею, – улыбнулся он, – о том, что не понимал ценности жизни.

– Знаете, я жалею о том, что когда-то полюбила одного человека, – сказала я. – Наверное, я до сих пор люблю его.

Вскипел чайник. Серафим выключил его.

– Нет, когда любят не жалеют о своих чувствах, – ответил балий. – Никогда не жалей о том, что любила, – он улыбнулся. – Альба, проходи.

Я взглянула на дверь. Альба вошла в комнату, села рядом со мной и смущенно уставилась на свои руки.

– В твоей голове, лишь ветер и любовь, – сказал он ей. – Надеюсь, там когда-нибудь взойдут ростки знаний.

Я улыбнулась. Альба негромко фыркнула. Балий достал три деревянных стакана и контейнеры с травами. Альба посмотрела на меня и тихо спросила:

– Расскажешь мне об этом человеке?

Я кивнула. Серафим повернул голову и напомнил ей о несделанных делах. Альба вздохнула и недовольно насупилась.

– Чем отличается балий от врача? – спросила я.

– Образованием, – ответил Серафим.

– И сколько длиться ваше обучение? – интересовалась я.

– Столько сколько потребуется, – ответил балий. – Пока я не увижу в голове учеников необходимые знания, не перестану их обучать.

Альба тихо сопела, смотря в пол. Я выведала у Серафима, что другие балии обучают своих учеников на дому. Он был старшим балием и остальные целители прислушивались к нему. В святилище могут постоянно проживать только он и его ученики. Серафим сделал чай и протянул нам деревянные стаканы. Комната наполнилась приятными ароматами трав.

– Завтра доделаешь все дела, а сегодня можешь отдыхать, – сказал он Альбе.

Она улыбнулась и взглянула на меня. Я уже предчувствовала нескончаемые вопросы.

– Ты определилась, где хочешь жить? – спросил Серафим.

– Да. Здесь, – ответила я, – на Ирии.

Альба радостно заерзала и весело подмигнула мне. Я улыбнулась.

– Вы примите меня в ученики? – поинтересовалась я.

Альба взглянула на балия, с нетерпением ожидая его ответа. Серафим встал, подошёл к одному из стеллажей и вручил мне толстую книгу.

– Дарю эту книгу тебе. Изучи её. Позже я узнаю, что ты из неё усвоила, – сказал он, – а завтра я проверю твои начальные знания.

– Нужно заполнять какие-нибудь бумаги? – спросила я.

– Всё это будет завтра, – ответил Серафим.

Альба развалилась на моей кровати и ждала, пока я переоденусь. Я надела свободные штаны и майку. Альба улыбалась мне. Я подвинула её к стене и легла рядом.

– Рассказывай, – сказала она, повернувшись ко мне лицом.