АГХОРА III. Закон кармы

Когда стало темнеть, в дверях появился Харшбхай, и на этом беседа прекратилась. Слушая, как этот «духовный ребёнок» излагал Вималананде планы замужества дочери, я невольно думал о предостережёнии, сделанном мне Вималанандой. Свои сиддхи он использовал крайне осторожно и осмотрительно, мало-помалу высвобождая себя из рнанубандхан с такими людьми, как Харшбхай. Стараясь, с одной стороны, не свернуть себе шею, а с другой - не создавать новых карм по мере избавления от старых, Вималананда жил с той непринуждённостью и с той joie de vie [12], которые странным образом соседствуют с никогда не угасающей мыслью о неизбежности рокового конца. Любовь к нему Беспредельного была той благодатной почвой, на которой процветала его любовь к нам, обречённым и ограниченным, и чем настойчивее я пытался измерить глубину этой любви, тем меньше оставалось у меня надежды когда-нибудь достичь дна.

Глава 7 РЕПЕЙ

Самым волнующим событием весны 1979 года дня нас было появление на арене бомбейского ипподрома первенца нашей Стони - статного жеребца по кличке Редстоун. А самое неожиданное событие произошло уже в самом разгаре сезона, когда Вималананда почувствовал необходимость ещё раз воспользоваться своими сиддхи в связи с приездом мужа Шерназ и отца Арзу, которого звали Бехрам. Безо всякого предупреждения он явился в Пуну из Ирана как раз ко времени Навроза - древнего персидского праздника Нового года, который многие индийские зороастрийцы отмечают и по сей день.

Вималананда прибыл в Пуну через несколько дней после приезда Бехрама и по телефону вызвал меня в дом Шерназ. Когда я вошёл, Вималананда курил и обращался к Шерназ с увещевательными речами. Увидев меня, он улыбнулся несколько циничной улыбкой и произнёс:

-  И что за жизнь у меня! Я что - обязан отвечать за злые кармы всего человечества? Если бы ты знал историю этого семейства, ты бы понял, против чего я восстаю. Бехрам, этот пропойца и бабник, привык тратить на одного себя всё, что есть в доме, а если жена заикалась о деньгах, он пускал в ход кулаки. Когда дело дошло до того, что он решительно готов был бросить её и ребёнка в голоде и нищете, моё терпение лопнуло. Дождавшись, когда его не было дома, я пришёл к Шерназ и попросил её дать мне две спички. Я соединил их при помощи мантры, а ей сказал: «Возьми их себе. Если Бехрам бросит тебя, пока ты будешь хранить эти спички, я перережу собственное горло». Это случилось более двадцати лет назад, и, как видишь, они до сих пор вместе - так же, как и эти спички.

Шерназ с гордостью показала их мне.

-  Времена тогда были тяжёлые, поэтому я сказал Шерназ ещё кое-что: «Каждый день в углу для молитв ты будешь находить десять рупий. Это деньги на еду для тебя и детей. Ты будешь получать их день за днём на протяжении всей своей жизни при одном условии: ты не будешь их тратить ни на что другое. День, когда ты вздумаешь использовать эти деньги на свои прихоти, будет последним». Шли годы, и десять рупий неизменно появлялись в положенном месте. Это помогало справляться с нищетой. Однако, как ни печально признать - и я говорю ей это прямо в лицо, - разум Шерназ в конце концов не устоял перед соблазном…

-  Да нет же! Всё было совсем не так! Я…

-  А я говорю, что так. Не устоял. - Вималананда твёрдо пресекал попытки самооправданий. - Я знаю, что говорю, и не надо спорить со мной. Отвечай: начала ты или не начала тратить эти деньги на спиртное, на мясо, на походы в кино и тому подобную ерунду?

-  Но всё это ради детей… Он снова резко перебил её:

-  Тебе же сказано было, что эти деньги - на еду, так или не так?

Но она продолжала оправдываться. Вималананда, видя её упрямство, чуть повысил голос и продолжал:

-  И вот однажды деньги не появились. Она пришла ко мне с жалобами, но я сказал: «Я же предупреждал тебя. Если ты сплоховала, я ничем помочь не могу. Отныне будь добра справляться самостоятельно».

-  А твоя мааси (тетя по материнской линии), - обратился он к Шерназ. В голосе его чувствовалось раздражение. - Ты не забыла того пса, которого я подарил ей? Когда для неё и её мужа, - он снова обращался ко мне, и досада сменилась обычным повествовательным тоном, - наступили тяжёлые времена, я подарил им собаку. Всё время, пока она жила с ними, удача улыбалась им. - Затем он снова повернулся к Шерназ. - А помнишь тот день, когда твоя тетушка порезала себе вены? Что её спасло? То, что собака начала выть и на вой собрались люди.

Обращаясь ко мне, он продолжил:

-  К сожалению, она или её муж однажды совершили ошибку, и собака исчезла. Она убежала от них, и никто её больше никогда не видел. Тогда они попросили у меня другую собаку. Но я на это сказал: «Было бы слишком хорошо, если бы мы получали сладенькое всякий раз, когда захотим. У вас был шанс, но вам не суждено было им воспользоваться, так что теперь выбросьте это из головы. Как бы то ни было, дело ваше сделано: преуспевание, к которому вы так стремились, достигнуто. Вот за него и держитесь».