Агенты Берии в руководстве гестапо

В результате Мюнхена многим стала ясна истинная цена западных союзников. Ведь и Чехословакия считалась союзницей «европейских демократий». Как раз после того, как с ней подло обошлись англичане и французы, начали постепенно переориентироваться на немцев Румыния, Венгрия, Болгария. Для Сталина это тоже стало аргументом, показывающим, что с англичанами и французами дела иметь нельзя – предадут, едва лишь сочтут выгодным. Тем более, что вскоре добавился еще один красноречивый пример.

В Мюнхене Чемберлен и Даладье пообещали чехам, что остатки их государства будут приняты под «международную гарантию». Но зимой 1938/39 г. через Судеты началась засылка в Чехословакию многочисленной агентуры, в основном из студенческих нацистских организаций. Были также инспирированы волнения словаков. Чешское правительство Гахи шло уже на любые уступки, предоставило Словакии автономию с образованием собственного парламента и кабинета министров. Тогда агенты СД вывезли словацкого премьера Тисо в Берлин, и он там 14 марта 1939 г. провозгласил независимость. А 15 марта без всякого предупреждения на чешскую территорию вступили германские войска. Укрепленной пограничной линии, способной остановить или задержать их, больше не было. Страна была оккупирована мгновенно. А наводнившие ее немецкие агенты сразу заняли все стратегические посты, парализуя любые попытки сорганизоваться и дать отпор. При захвате Чехии Гиммлер впервые применил такое формирование, как айнзацгруппа, – в нее входили представители гестапо, СД, отряд СС. Она двигалась сразу за войсками, в Праге немедленно прибрала к рукам архивы полиции и произвела ряд «чисток».

Чехию объявили «протекторатом Богемии и Моравии», протектором стал Нейрат, а шефом полиции был назначен группенфюрер СС Франк. В это же время и так же быстро немцы заняли и присоединили к рейху Мемель, получивший по Версальскому договору статус вольного города. И никто ни о каких международных гарантиях и договорах опять не вспомнил. Что можно было объяснить только одним – надеждой Лондона и Парижа подтолкнуть Гитлера к нападению на Россию. Западные политики тоже разбирались в географии и видели, что для нападения на Францию или Польшу у него есть все возможности, а на пути в СССР, к сожалению, лежат другие страны. Так надо ли мешать фюреру туда продвигаться?

Однако нацисты, разделавшись с одной жертвой, сразу же обозначили следующую! 21 марта Риббентроп вызвал польского посла Липского и выдвинул тяжелые требования о присоединении к Германии Данцига (Гданьска) и экстерриториальных железных и шоссейных дорогах через всю Польшу, которые связали бы Берлин с Восточной Пруссией. То есть полностью повторялась история с Судетской областью Чехословакии. Теперь уже и коню было ясно, что мюнхенскими уступками Гитлер не удовлетворился. Западные державы сочли, что его наглость зашла слишком далеко. 31 марта Великобритания, а за ней и Франция предоставили гарантии военной помощи Польше на случай агрессии. Аналогичные гарантии были даны западными державами Румынии и Греции.

Фюреру давали понять, что больше дармовых кусков он не получит. А раз так, то дальнейшая игра на сугубо антисоветских лозунгах стала для него ненужной. Требовалось переходить к другой игре – с русскими. И из предшествующих контактов он уже знал, что такая игра у него получится! Откуда это видно? Разработка плана «Вайс» – нападения на Польшу, завершилась 3 апреля 1939 г. И данный план не предусматривал даже гипотетической возможности, что германские войска в ходе операции столкнутся с Красной армией! Кстати, к этому моменту фюрер Сталина очень зауважал. Особенно за репрессии 1937–1938 гг. Впоследствии он не раз говорил, что если бы сам аналогичным образом избавился от слишком возомнивших о себе генералов, оставив только молодых, обязанных всем и преданных лично ему, то и война пошла бы по-другому.

Что ж, Сталин был готов к диалогу. Он также понял, что в сложившейся ситуации Гитлер уже может отказаться от антисоветизма. 17 апреля произошли сразу два события. В Москве нарком иностранных дел Литвинов вызвал британского посла и вручил ему советские предложения о создании единого фронта с Великобританией и Францией. И в тот же день в Берлине поверенный в делах Астахов посетил статс-секретаря МИДа Вайцзеккера. Предлогом для визита стала необходимость уточнить судьбу военных заказов, размещенных на заводах «Шкода» еще в бытность Чехословакии независимой. Но после разговора по данному поводу Астахов вдруг сделал заявление: «Идеологические разногласия почти не отразились на русско-итальянских отношениях, и они не обязательно должны явиться препятствием также для Германии. Советская Россия не воспользовалась нынешними трениями между западными демократиями и Германией в ущерб последней, и у нее нет такого желания. У России нет причин, по которым она не могла бы поддерживать с Германией нормальные отношения. А нормальные отношения могут делаться все лучше и лучше».