Агентурная сеть

К. — Нет, Рэй. Во-первых, это особо доверенное лицо председателя. Во-вторых, наш человек считает, что связник является осведомителем местной полиции. А мне бы не хотелось, чтобы полиция знала о деятельности Партии независимости больше меня!»

Я отложил листок с записью этого разговора и задумался. И было над чем!

Во-первых, подтвердились возникшие после достопамятной выходки Дэ-Пэ-Дэ подозрения, что представитель Партии независимости, которому он передал то ли сорок, то ли тридцать пять тысяч долларов, является осведомителем местной полиции. Конечно, можно было не ждать, пока Копленд расскажет об этом своему послу, не подозревая, что их разговор достигнет наших ушей, и попытаться выяснить это через «Рокки» или «Атоса». Но «Рокки» не имел отношения к разработке оппозиционных партий и группировок, этим занималась политическая полиция, и потому выполнение такого задания было связано с большим риском. Да и «Атосу» тоже было несподручно проявлять интерес к сугубо внутренним делам. К тому же мы условились, что будем работать только по представителям других стран, и отступление от этих договоренностей могло отразиться на наших деловых отношениях.

Во-вторых, оказалось, что своего осведомителя имеет не только местная полиция, но и резидентура ЦРУ. И не какого-то рядового связника, хоть и прошедшего специальную подготовку, а члена руководства! Это позволяло американцам держать под своим контролем многие стороны деятельности Партии независимости и, судя по тому, что информация о моей встрече со «Странником» была абсолютно достоверной, знать, когда и какую финансовую поддержку ей оказывает КПСС!

Оставалось радоваться, что хотя бы «Странник» (если верить Копленду!) является преданным нам человеком!

Естественно, я решил немедленно доложить об этом разговоре между Гэлбером и Коплендом в Центр, запросить разрешение на проведение дополнительной проверки, о результатах которой информировать международный отдел ЦК и «Странника» для принятия соответствующих мер.

Перечитав шифртелеграмму, я подумал о том человеке, которого ровно год назад застукал на вилле Копленда и лицо которого показалось мне тогда знакомым. Увязав сейчас этот факт со словами Копленда о том, что его осведомитель возглавлял находящийся в Москве загранкомитет Партии независимости, я, наконец, вспомнил, где мог видеть этого человека.

После скоропостижного возвращения из натовской страны мы отдыхали с Татьяной в сочинском санатории имени Дзержинского и как-то пошли на концерт в соседний санаторий «Россия». По окончании концерта мы зашли в бар, чтобы по своему обыкновению выпить по бокалу холодного шампанского, и там я сразу обратил внимание на сидевшего за соседним столиком темнокожего иностранца, распивавшего коньяк в обществе захмелевшей переводчицы.

Меня привлекли два обстоятельства: то, что они говорили по-французски, а следовательно, он был выходцем из Африки, потому что только там чернокожие граждане говорят по-французски, и то, что он пил коньяк. Все франкоязычные африканцы в подавляющем своем большинстве исповедуют ислам, а потому не употребляют спиртных напитков. А раз он пил, да еще коньяк, значит, либо закончил в Советском Союзе какое-то учебное заведение и там пристрастился к спиртному, либо был членом какой-то марксистской партии и перенял эту традицию от советских коммунистов.

Второе было наиболее вероятно, так как, если бы он закончил советский вуз, то хорошо говорил бы по-русски, и к тому же «Россия» была цековским санаторием.

Сделав эти умозаключения и придя к выводу, что африканец является, скорее всего, членом какой-то «братской» партии и находится в Сочи на отдыхе и лечении, я утратил к нему всякий интерес и стер его облик из своей памяти, о чем сейчас страшно жалел. Но я был уверен, что, увидев фотографию человека, попавшего мне на глаза в санатории «Россия», смогу с уверенностью сказать, его я видел на вилле Копленда или нет!

А потому в конце шифртелеграммы я приписал: «Для проведения установки прошу по возможности прислать в резидентуру фотографию бывшего руководителя загранкомитета Партии независимости в Москве».

Я написал «по возможности», потому что фотографию нужно было просить в международном отделе ЦК и у меня не было никакой уверенности, что моим коллегам ее дадут.

В том, что Партия независимости, как и многие другие прокоммунистические партии в Африке, получала финансовую поддержку от КПСС, не было ничего необычного. Такую поддержку получали и получают едва ли не все оппозиционные партии и движения, причем донорами, естественно, являются те, кто заинтересован в том, чтобы эти партии и движения пришли к власти.

Эта всеобщая практика была отражением сложившейся в годы холодной войны идеологии тотального противоборства двух мировых систем: «нашего» социализма и «ихнего» империализма. Так что негласная моральная, политическая и материальная поддержка своих друзей, идейных сторонников широко применялась во всем мире и со всех сторон!